Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1
Шрифт:
— Это очень неожиданное утверждение, — выдавил, наконец, из себя, Алексий. — Уж не мните ли Вы себя новым воплощением Иисуса Христа, Господа нашего?
— Отнюдь нет, — усмехнулся Хрущёв. — Ни в коем случае! Я лишь по мере сил пытаюсь воплотить в жизнь то, что он обещал нам только после смерти.
— То, что я видел по пути в Москву, полностью укладывается в это определение, — произнёс аятолла Талегани. — Вам, ваше святейшество, стоило бы посетить Иран, чтобы посмотреть своими глазами, из какой бездны бедности поднялся ваш народ за прошедшие 40 лет. Сейчас в Иране творится примерно то же, что в России в 1917 году. Впрочем, полагаю, вы многое успели увидеть
— Да... безусловно... — патриарх не хотел признавать очевидное, но другого выбора у него не было.
— Потому я хочу просить вас, ваше святейшество, — продолжал Хрущёв, обращаясь к Афинагору, — продолжать ваши усилия повлиять на католическую ветвь христианства, чтобы в итоге изменить негативное отношение католиков к социализму. Было бы очень желательно донести, к примеру, до папы римского, что коммунисты и христиане едят, условно говоря, одну и ту же сосиску с разных концов, и неминуемо встретятся на её середине.
Все засмеялись. Никита Сергеевич видел присланный на смартфоне детский мультфильм, где котёнок и щенок ели сосиску с двух концов, и этот образ ему очень понравился.
Патриарх замялся. Он сам напросился на разговор о помощи и более активном участии церкви в общественной жизни, и теперь отступать было некуда. Хрущёв и Талегани ловко загнали его в угол. Но он всё же пытался возражать:
— Иисус Христос, ни одним словом не отвергал частной собственности, не почитал ее воровством или грабительством и не называл собственников, людей богатых, преступниками только за то, что они были богаты. (Христианская жизнь, 1906, N 9).
— Во-первых, не за то что богаты, а за то, что эксплуатируют чужой труд. А во-вторых, не их самих, а капиталистический строй, при котором одни могут, не работая, купаться в роскоши, а другие, трудясь в поте лица, с трудом сводят концы с концами. Где в Библии говорится о частной собственности? — спросил Хрущёв. — Процитировать можете? Нет там такого понятия. А вот я могу вам не только Маркса и Ленина, я могу и Христа процитировать: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное» (Евангелие от Матфея, гл. 19, ст. 24)
Крыть патриарху было нечем. Хрущёв сославшись, на занятость, завершил встречу. Прощаясь с иерархами церкви, он предложил патриарху Алексию продолжить разговор через несколько дней.
— Я с удовольствием встречусь с вами снова, ваше святейшество, — сказал Никита Сергеевич. — И мы сможем продолжить разговор о более активном участии православной церкви в жизни общества.
Следующая встреча, уже проходившая один на один, состоялась вскоре после отъезда патриарха Афинагора. Готовясь к ней, Первый секретарь вновь попросил Шуйского и Шепилова подобрать ему несколько подходящих цитат из Библии и Евангелия, а также из религиозных изданий начала века. Он понимал, что собеседник значительно более образован и обучен риторике, потому собирался провести беседу напористо, не давая оппоненту ни малейшей слабины и паузы.
Алексий вновь заговорил о желании РПЦ «помогать людям». Хрущёв слушал его, не перебивая. В конце концов, патриарх умолк, вопросительно глядя на Первого секретаря.
— Помогать хотите, значит? — хитро улыбаясь, переспросил Никита Сергеевич. — И как вы себе эту помощь представляете? Деньги с населения помогать собирать? Так для этого у нас сберкасса есть, тут нам помощники не требуются. Детям в школах головы морочить
Из-под патриарха словно выдернули стул.
— Нет-нет, вы не так поняли, Никита Сергеич... Церковь несёт людям благодать и милосердие... Заботу о сирых и убогих...
— Я перед нашей с вами встречей попросил поднять кое-какую статистику, — сказал Никита Сергеевич. — Как раз относительно церковной благотворительности, об участии церкви в содержании больниц, богаделен и школ. И такая интересная статистика получается, вот послушайте.
Хрущёв надел очки и взял со стола лист бумаги и прочитал:
— Статистика за 1902 год. «На тот момент в России существовало 11040 благотворительных учреждений. Из них к Ведомству православного вероисповедания относилось... всего 1697. Общее число приходских попечительств при православных церквах к 1902 году составляло более 19 тысяч, но только половина из них предоставило сведения о своей деятельности, которая в основном заключалась в поддержании церковных строений и содержания церковно-приходских школ. И лишь 4135 приходов содержали богадельни — 1027 штук, и больницы — 284 штуки. Грубо говоря, три прихода на одну богадельню или больницу. Может больницы были гигантские? Да нет, эти самые 284 больницы были рассчитаны на 2824 места. Вычисляем, и оказывается — в среднем одна больница вмещала в себя максимум 10 человек! С богадельнями та же история — их средняя вместимость оказалась 12,5 пансионера. Масштабы православной благотворительности просто поражают.» (О церковном «милосердии»
Патриарх никак не ожидал от Хрущёва подобной осведомлённости.
— Милосердие, говорите? Заботу? Об убогих? Хорошо. Вот вам живой пример для приложения вашего милосердия, — произнёс Хрущёв. — На Соловках у нас организован дом инвалидов войны. Их не слишком много, но собраны там самые тяжёлые — без рук, без ног, и не имеющие живых родственников, те, о ком некому позаботиться. Хотите милосердие проявить — пусть церковь возьмёт на себя уход за ними.
— Если вы и сейчас собираетесь заниматься «милосердием» в таких же масштабах, то не надо, — жёстко сказал Первый секретарь. — Милосердие для вида советским инвалидам не нужно. Хотите помогать — помогайте в полную силу.
— Государство не пытается устраниться или снять с себя это бремя, переложив заботу об этих инвалидов на церковь, — подчеркнул Никита Сергеевич. — В доме инвалидов имеется квалифицированный персонал, и он будет продолжать работу. Но раз уж вы хотите проявить милосердие, такую возможность мы вам предоставим.
Патриарх замялся, он рассчитывал совсем не на такое участие в жизни общества.
— С самого начала церковь всегда стояла на страже интересов господствующих классов, — продолжал Никита Сергеевич. — И ловко подводила логический фундамент под существующее неравенство и несправедливость. Вот вам ещё цитатка, в подтверждение: «Неравномерное распределение собственности — есть дело премудрого и всеблагого промышления божия о людях. Если бы все одинаково обеспечены были в средствах жизни и никто ни в ком не нуждался, то явилось бы затруднение в исполнении заповеди о любви к ближнему» (Душеполезное чтение, 1902, ч. II). О как! О любви к ближнему пекутся, и заповеди сюда же пристегнули. Вот ещё: «Право собственности каждого, по учению христианства, — составляет святыню для всех неприкосновенную» (Духовная беседа, 1917, N 12).