Цветные миры
Шрифт:
— Но как же вам удалось узнать все это?
— Видите ли, мне случалось беседовать с молодым Беном Девисом.
Джин приехала в Мейкон как раз в то время, когда в Англию из Мюнхена возвратился Чемберлен, заключивший соглашение с Гитлером. Он заявил: «Мир для нашего поколения обеспечен». Однако в 1939 году разразилась война. В Испании Франко торжествовал победу, Германия и Италия заключили союз, Германия вторглась в Польшу, а Англия объявила войну Германии. Но больше всего Джин поражала захватническая политика Японии, которая к этому времени оккупировала Корею и Маньчжурию.
Джин обратила внимание Мансарта на японскую экспансию. Мануэл, конечно, проявлял к ней
— И я предвижу, — сказала Джин, — что эта эксплуатация будет не менее жестокой, чем эксплуатация со стороны Англии и Франции. Возможно, это будет продолжением старой капиталистической эксплуатации, только усовершенствованной. Кроме того, вы не должны забывать про Германию. Вы ведь знаете, какие планы строил Гитлер в тот момент, когда вы там находились. Так вот, теперь он их осуществляет, и в скором времени весь белый мир будет втянут в жестокую схватку. Вторая мировая война началась!
— Я в этом сильно сомневаюсь, — сказал Мануэл. — По-моему, Гитлер натолкнется на решительный отпор и не посмеет бросить вызов всей Европе.
— Судя по его обращению с евреями, скорее, наоборот. Затем в войну вступят и Соединенные Штаты, но на чьей стороне — сказать пока трудно.
Мансарт продолжал утверждать, что еще не все потеряно, да и движение американских негров сейчас на подъеме.
— Неграм есть чем похвастать. Национальная ассоциация содействия цветному населению еще жива. Один негр избран в конгресс США, другой — в сенат штата; в законодательных собраниях штатов — четырнадцать негров, в муниципальных советах — двенадцать. У нас есть такие артисты, как Хейс, Робсон, Бледсоу и Мариан Андерсон. В четырех-пяти городах негры имеют свои небольшие театры, один театр — в Техасе. Девятнадцать тысяч негров учится в колледжах, ежегодно выпускающих две тысячи человек. В судах нами одержано несколько побед. Опубликован ряд книг негритянских авторов. Жена цветного конгрессмена осмелилась появиться на приеме в Белом доме. Негры достигли выдающихся успехов в спорте.
Когда Мансарт высказывал эти соображения своим студентам и на собраниях преподавателей, то разговор каждый раз сводился к теме, ранее не обсуждавшейся, — к политике. На протяжении сорока лет среди негритянской интеллигенции на Юге было не принято касаться политических вопросов. В массе своей негры были лишены гражданских прав, и, хотя такое положение вещей не могло и не должно было долго длиться, все же по совету покойного Букера Вашингтона заводить дискуссии о политике им не рекомендовалось.
Но избежать таких дискуссий было уже невозможно. На собрании преподавателей Джин говорила:
— Как должны голосовать будущей осенью те негры, которые смогут осуществить свое право голоса? Помните, что голоса негров, которые не участвуют в голосовании, играют на Юге важную роль при избрании в конгресс представителей от каждого штата, и если цветные сами не голосуют, то за них это делает кто-то другой. Здесь дело не в том, что негры лишены избирательного права; формально это право у них есть. Однако им пользуется не негр, а белый, притом не белый рабочий, а белый землевладелец и коммерсант, капиталист и предприниматель. Голоса негров помогают расистам Юга посылать в конгресс самых реакционных защитников капитала и монополий и удерживать в своих руках посты в наиболее влиятельных комиссиях. Это ядро твердолобых южан не внимает доводам разума.
— Мне это не совсем ясно, — подал реплику один преподаватель.
Джин достала номер журнала
— Во время выборов в конгресс в двадцатом году на один миллион избирателей в штатах Тихоокеанского побережья приходилось двенадцать конгрессменов, на Среднем Западе — тринадцать. В Новой Англии, где иностранцы были лишены права голоса, на один миллион избирателей приходилось шестнадцать конгрессменов. А на Юге, на нищем, невежественном Юге, вследствие фактического бесправия негров и белых бедняков на один миллион избирателей было сорок пять конгрессменов! В пяти штатах крайнего Юга из пяти миллионов с лишним возможных избирателей не могли воспользоваться своим правом голоса четыре с половиной миллиона, и поэтому число фактических избирателей составило только шестьсот тысяч человек.
— В тридцать втором году, — продолжала Джин, — в результате экономического кризиса Гувер потерпел сокрушительное поражение, и был избран Франклин Рузвельт. В тридцать шестом году он был переизбран. Теперь, в сороковом году, перед нами, американскими неграми, стоит вопрос об избрании его на третий срок.
— И кроме того, — добавил Мансарт, — на очереди вопрос о социализме и мировой войне.
Джин поспешила подчеркнуть:
— Наша главная проблема — это проблема труда и заработной платы, и не только для нас самих или близких нам цветных народов за границей, но и для всех трудящихся.
По залу прошел ропот недовольства. Джин услышала голос одной из преподавательниц:
— Но разве нам так уж необходимо вникать в международные проблемы труда и неразрешимые противоречии Азии и Африки? Наша задача проще. Мы хотим быть полноправными американцами. А другие проблемы могут и подождать.
— Нет. Если мы станем полноправными американцами, это еще не значит, что все наши трудности будут автоматически устранены. Наоборот, это означает, что на наши плечи лягут проблемы всех рядовых американцев, а проблем у них, поверьте мне, множество. Мы обязаны заранее разобраться во всех проблемах, чтобы не быть мертвым грузом и не осложнять этих проблем, а содействовать их разрешению. Мы не должны пассивно замыкаться в нашем узком расовом мирке. Мы должны выйти в большой мор еще до того, как станем полноправными американцами. Быть может, тогда мы сумеем вывести из тупика и весь американский народ.
— Чепуха! Мы не способны позаботиться даже о себе, не говоря уже о белых американцах.
— Я не согласна с этим. Одни из наших негров когда-то видел в своих мечтах «талантливых десять процентов», иначе говоря, образованных и идейных людей, которые посвятили бы свой труд делу социального прогресса не только окружающей их узкой среды, но и всего мира.
— Нечто вроде группы диктаторов?
— Да, но он имел в виду не диктатуру пролетариата, потому что не понимал тогда целей промышленных рабочих. Если бы он их понимал, то, возможно, пошел бы иным путем. Его «талантливые десять процентов», как он их себе представлял, слишком часто становились кучкой эгоистических стяжателен.
— Ведь именно о «талантливых десяти процентах» и думал Бургхардт, когда после первой мировой войны созывал панафриканские конгрессы?
— Нет, не только о них. По-моему, Бургхардту хотелось, чтобы негры поняли, что существует более широкий цветной мир с целым рядом своих собственных проблем. Его план заинтересовал даже Азию, включая Индию и Индокитай. Китайцы внимательно к нему прислушивались. Но ей он, ни деятели этих стран не смели надеяться на то, что получат возможность сотрудничать с миром белых. В то время этот мир казался слишком эгоцентричным.