Цветочек для двух альф
Шрифт:
— Я не мог допустить, — промямлил тот, кого назвали Артёмом. — Просто не мог допустить, чтобы вы так просто забили на Лидию. Вы плюнули на неё, наплевали на её могилу, осквернили её память! Да что о вас говорить… Вы нашли себе новую бабу, не прошло и года, и забыли обо всём остальном!
Мои руки сдались в кулаки. Что?! Бабу?! Захотелось дать ему в пах, да жаль, что это место в ситуации недоступно. Но даже без этого оскорбления его голос звучал мерзко. Приходилось слушать только для того, чтобы узнать правду.
— Ну-ну, полегче, — фыркнул Вячеслав, наблюдая за ним издали.
Пленник молчал. Я же напряглась, потому что об этом ни сном, ни духом.
— Пенсии? — переспросил отец, забытый всеми. Я даже не ожидала, что он пойдет следом за нами в гараж. Но, как оказалось, будущий тесть желал знать всё о тех, кто станет его зятьями.
Вячеслав оглянулся на него, видимо, удивлённый тем, что что-то приходится объяснять.
— Ну да, пенсии. После того как Лидия, это наша первая истинная, погибла, мы выплачивали её брату ежемесячно неплохую сумму. У него проблемы со здоровьем. Она всегда так о нём беспокоилась и хотела вылечить… Правда, с такими диагнозами полностью вылечиться невозможно. Мы просто понимали, что если бы она только успела, то перед смертью обязательно просила бы нас позаботиться о нём. Она так его любила и желала только всего самого лучшего…
Его голос сел. Отец смотрел на оборотня с сочувствием, видимо, вспомнив маму, которую тоже обожал без памяти.
— Артём… Ты идиот, — безнадежно продолжал Вячеслав. Мы не собирались урезать твою пенсию. Женщина — это не вещь, чтобы мы забывали о прошлом, как только встретили другую. Пусть мы оборотни, но мы и люди тоже, и прошлая любовь всегда живет в наших сердцах. Не бойся, малышка, это не значит, что мы будем любить тебя меньше, — обратился он ко мне. — Просто…
— Я всё понимаю, — перебила его, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы.
Я сделала бы то же самое. Заботиться о человеке, которого твой погибший любимый считал самым родным и близким — что может быть естественнее? Конечно, я прекрасно понимала братьев и никогда бы даже не подумала их осуждать за что-то подобное. И всё же, не торопилась задавать вопрос, станут ли они содержать этого Артёма и дальше в будущем. Что-то подсказывало, что нет. Они делали это ради Лидии. Но сегодня он предал и её доверие, и их самих. Как он посмел сделать это, для меня до сих пор оставалось загадкой.
— Еще один вопрос, — сказал Мирослав, глядя на родственничка с брезгливостью. — Мне очень интересны твои мотивы. Как я понял, тебе не хотелось, чтобы кое-кто продолжал копаться в прошлом и выяснять, была ли Лидия нашей истинной на самом деле…
Вся кровь отхлынула от щек Артема. Он побелел, как мел. Кажется, этот вопрос страшил его больше всего. Надо же, а в лесу, в хижине этот тип был таким смелым, когда выдвигал мне свои требования! Но одно дело угрожать беззащитной девушке, которая не может попросить о помощи, а другое — стоять перед тем, кого ты так боишься. Тем более после того, как служба безопасности его разговорила…
Он ничего не ответил. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что от страха у него отнялся язык. Конечно, оказаться перед Мирославом в гневе. Даже я бы не захотела такой
Лицо Мирослава тем временем стало слишком серьёзным, он стал жёстче, все мышцы напряглись, а брови сомкнулись на переносице. Даже клыки, которые он показывал крайне редко, оголились. Он на грани. И, кажется, готов разорвать родственника Лидии!
— Тот стимулятор на столе Лидии, — медленно, с изуверской жестокостью глядя на пленника продолжал Мирослав. — Да, тот, из-за которого мы возили ее в клинику. Ты тогда орал, что ей его прописал эндокринолог… Это был никакой не эндокринолог, верно? Ты сам поил свою сестру гормонами, чтобы усилить ее совместимость с нами?
— Иди на хрен, — отмер Артем, видимо, решив оправдаться: — Я бы не стал! Я же сказал, это был эндокринолог! Если бы ы заглянул в заключение врача…
Его голос дал «петуха». Мирослава это не убедило — он чувствовал запах страха.
— Врача, которого ты же и посоветовал? Черт, Артем! Да ты хоть соображаешь, на что обрекал ее? — вместо ногтей, на правой руке появились когти. Он что, готов прикончить мужчину прямо здесь?! — Понимаешь, насколько опасны такие препараты? Ради чего это все — безбедной жизни?
Он разбушевался не на шутку. Хотелось подойти, обнять со спины и успокоить, но я бы не рискнула лезть под горячую руку разъяренного оборотня.
— Сестренка познакомилась с богатенькими мужиками — значит, нужно окрутить их, чтобы на сторону не смотрели, да? А истинная связь — это просто инструмент! Ты, долбанный ублюдок! Денег захотелось? А на сестру насрать? На левых мужиков тоже, какая разница, что ты лишаешь их шанса встретить истинную, они просто кошельки на ножках, верно? А работать ты не пробовал? Да я бы тебя…
Он шагнул к Артему, и я зажмурилась, опасаясь увидеть кровавую расправу. Но Вячеслав успел раньше. Я услышала легкий шорох и негромкий голос, который звучал так ровно и уверенно, что я сразу открыла глаза:
— Не надо. Он того не стоит. Это все в прошлом, Мир, — увещевал Вячеслав, положив руку брату на плечо. Мирослава попустило, но недостаточно, поэтому Слав добавил: — Он понесет наказание…
Второй оборотень некоторое время стоял, прикрыв глаза и не произнося ни слова. Казалось, он на какое-то время вернулся в те дни, когда Лидия была жива, когда принимала эти препараты и когда ей бывало плохо именно по причине подбора неправильных лекарств. Конечно, гормоны — это не шутки, с такими таблетками нужно быть осторожнее! Вернувшись в наш мир, мужчина тряхнул головой, и губы его искривились в горькой усмешке.
— Ладно, пойдем отсюда, — сказал Мирослав, окончательно усмирив гнев. — Ты прав, служба безопасности позаботится, чтобы заявление и все материалы попали по назначению, в полицию. Не будем портить себе вечер.
— Мальчики, — вдруг вспомнила я об одном очень важном деле. — Вы говорили, что папу вернут в клинику сегодня же или… В ближайшее время. Но этот тип утверждает, что она принадлежит кому-то из его приятелей. Я боюсь оставлять его там.
— Ну… Вообще-то первый раз слышу, но мы это выясним. Хорошо, я дам поручение, — отозвался Мирослав. — Наши люди проверят не только условия в клинике, но и персонал.