Цветок для Тьмы
Шрифт:
Впереди виднеется россыпь низких домом, окруженная стеной из спрессованного песка.
– Мы уже на месте? На месте? – взволнованно наклоняюсь к Эстель. Совсем скоро пройдет свадебная церемония, после которой распустится мой цветок – ведь жрица ясно сказала, что это происходит после замужества – и я смогу заняться возрождением здешней земли. От нетерпения у меня даже мурашки бегут по коже.
– Да, на месте, – тихо подтверждает Эстель. Вот только она почему-то совсем этому не рада, даже плечи печально опускаются, и от носа к губам пролегают глубокие складки.
По извилистым улочкам селения мы доезжаем до храма Рассвета.
Розовые, будто светящиеся изнутри колонны увиты гирляндами свежих цветов, а на поддерживаемой ими остроконечной крыше трепещут на ветру разноцветные ленты.
Перед ступенями входа, на дорожке из светло-лиловых лепестков стоит худощавый юноша примерно моего возраста в традиционно-белых свадебных одеждах, символизирующих чистоту помыслов.
Он нерешительно улыбается, когда его отец открывает дверцу экипажа и помогает мне выйти, нервно теребит жемчужные браслеты на запястьях и… это отблески колонн, или жених краснеет под моими взглядом?
Пока медленно приближаемся к ступеням, выстроившиеся вдоль дрожки мужчины, женщины и дети осыпают меня теми же светло-лиловыми душистыми лепестками.
Из-за предстоящего торжества из храма вынесли каменные трубки разной длины, и теперь ветер, попадая в них, выводит торжественную мелодию.
Под нее отец жениха и подводит меня к будущему мужу, вкладывает мою руку в его, и мы поднимаемся по ступенькам, к поджидающему нас жрецу, чье розовое одеяние почти сливается с колоннами храма.
От терпкого аромата цветов, курящихся благовоний, непрекращающейся мелодии ветра и мельтешения ярких лент у меня немного кружится голова. Стараясь не упасть, я слушаю слова клятвы, повторяю их, клянусь принадлежать мужу душой и телом, во всем слушаться и уважать.
Жрец распутывает нить жемчуга на руке жениха и, окончательно не снимая, обвивает мое запястье, бормочет слова молитвы, прося богов подарить нам много детей.
– Теперь вы муж и жена. Можете скрепить союз поцелуем, – заканчивает жрец.
Я прислушиваюсь к себе, жду, когда цветок на животе наполнится силой и раскроется, ведь свадебная церемония прошла, я замужем, значит должна прийти сила, но почему-то ничего не происходит. Может, я какая-то неправильная жрица? Неужели не смогу помочь этим людям?
Тем временем жених, розовый, как восходящее солнце, дрожащими пальцами подхватывает мою вуаль, но не успевает поднять, когда за нашими спинами раздается глухой перестук копыт.
– Стойте! – зычный голос перекрывает музыку ветра. – Поцелуи подождут.
Глава 5. Право первой ночи
Жрец недоуменно поднимает голову и отступает, скрываясь за алтарем. Все более громкий ропот накатывает тревожной волной, мы с мужем оборачиваемся и с удивлением видим, как на ступени храма прямо на лошади въезжает тот самый незнакомец в бордовой коже, который встретился нам в ущелье.
– Я ваш лорд, и я приехал истребовать свое законное право первой ночи, – лорд направляет лошадь прямо на моего мужа. Он отшатывается и беспомощно смотрит на отца, а тот смотрит то свирепо на всадника, то жадно на меня. – Ну что, прокатимся, красавица?
То есть, сегодняшнюю ночь я проведу вместе с ним? Но зачем? Его землям тоже нужна помощь дочери Ашты? Я бы рада помочь, но мои силы почему-то не раскрылись.
Я теряюсь под сверкающим взглядом, скользящим по моему платью, но лорд не ждет моего ответа. Оставаясь в седле, он наклоняется, обхватывает меня поперек живота, поднимает и перекидывает через спину лошади.
Не ожидая ничего подобного, я вскрикиваю, терпкий запах лошади щекочет ноздри, я поднимаю голову и вопросительно смотрю на отводящего глаза жениха.
– Хороша, – широкая ладонь звонко опускается на мою попу и обжигает болью.
На глазах выступают слезы. Я ничего не понимаю, что происходит, за что со мной так? Вот только никто не торопится объяснять.
Длинная вуаль благодаря заколкам еще удерживается на волосах, но соскальзывает со спины и волочится по плитам храма. Подаренное верховной жрицей украшение едва не слетает с головы и цепляется за выбившиеся из-под вуали волосы.
Я почти касаюсь лицом терпкой и влажной шкуры, это неприятно, пытаюсь отвернуться, устроиться поудобнее, рука всадника отпускает мою ягодицу и припечатывает поясницу.
– Не дергайся, малышка, скоро будем на месте.
Вроде бы, это обещание должно бы успокоить, но мне все равно тревожно. Почему незнакомец, назвавший себя лордом, так легко увез меня с собственной свадьбы? Жрица обещала, что меня никто и ни к чему не сможет принудить, почему покровительство Ашты меня не защищает?
С глухим перестуком копыт лощадь спускается по усыпанным цветами ступенькам к поджидающей своего лорда свите – никто, кроме него не решился на подобное святотатство – въехать на лошади в храм Рассвета.
– За мной! – едва закончились ступени, крикнул лорд, захохотал и пришпорил лошадь.
Взметнулись яркие лепестки, ветром раздуло мою вуаль, застилая удаляющийся храм, моего жениха, его отца, гостей, словно отделяя меня от них.
Я трясусь на лошадиной спине. Каждое движение отдается болью в спине и животе. От того, что удерживаю голову, шея затекает, и больше нет сил. Голова повисает, и все, что могу сделать – это только повернуться щекой к потному боку несущегося коня.
От постоянных ударов ее вскоре начинает саднить, короткая шерсть лезет в глаза, на губах ощущаю терпкий вкус.