Цветок из пламени
Шрифт:
Я вдруг тоже поняла, что начинаю заводиться. Морана хлебом не корми, дай мной покомандовать. Пораспоряжаться моей судьбой, моей жизнью. Моим телом, в конце концов, которое он готовил для своей бывшей.
Теперь все это было в прошлом. Осталась там же и послушная девочка Ксандра, которая позволяла вертеть собой как куклой.
Боится, что, проиграв, унижу его? Ну, это мы с превеликим удовольствием!
— Мадам маркиза вовсе не устала, — возразила громко. Стараясь не смотреть на исходящего злостью стража, во всеуслышание заявила: —
ГЛАВА 10
Всего каких-то полчаса назад я жаловалась на то, что мне катастрофически везет, и мысленно проклинала свою неизменчивую фортуну. Допроклиналась. Видать, здорово я ее обидела, раз она решила отныне показывать свой лик исключительно двум графам — бородатому и белобрысому, а нам с мадам де Фанжери оставалось любоваться ее… ну пусть будет затылком.
К восторгу захмелевшей публики, ее сиятельству, в результате предыдущей партии лишившейся туфелек, теперь предстояло расстаться с чулками. Стягивала их кокетка нарочито медленно, ничуть не смущаясь и даже наоборот, кажется, получая от этого удовольствие.
Наверное, ей нравилось находиться в центре внимания и испытывать на себе вожделеющие взгляды. А я уже сто раз успела пожалеть, что согласилась на дурацкую игру. Если бы не Моран, спровоцировавший меня на это безумие, уже бы десятый сон видела. А не сидела, красная от стыда, отсчитывая секунды до рокового момента, когда придется расшнуровывать корсаж, который де Париньяк весь вечер прощупывал взглядом.
Чулок и туфель на мне уже давно не было, украшений тоже. От одной только мысли, что всего через каких-то несколько мгновений я предстану перед собравшимися в одних нижних юбках, корсете и полупрозрачной сорочке, едва скрывавшей мои прелести, хотелось лезть на стенку.
Гордость не позволяла первой признать поражение. Вот если бы сначала выбыла графиня… Но та с радостью и догола разденется и ждет не дождется своего следующего проигрыша.
Какой-то части меня хотелось, чтобы его чародейская светлость не выдержал моего (а значит, и своего) унижения и утащил подальше из демонового зала.
Но страж, как назло, больше вмешаться не пытался. Должно быть, почувствовал мое смущение и решил меня проучить.
— Мне даже интересно, до чего вы доиграетесь, — склонившись ко мне, издевательски шепнул де Шалон.
— А вы, похоже, этим наслаждаетесь, — прикрывшись веером, зло прошипела в ответ.
— Да, признаться, игра становится занятной.
— Ваша очередь, маркиза, — довольный, как нализавшийся сметаны кот, объявил де Грамон, отвлекая меня от размышлений о самых жестоких пытках, какие я с удовольствием применила бы для умерщвления мужа. Не дожидаясь ответной реакции, Адриен зачем-то поднялся и ринулся ко мне. — Полагаю, даме нужна помощь, одна не справится. Для меня честь на время стать вашим слугой.
Глумливый взгляд и такая же ухмылка. Стоило представить, что маг будет ко мне притрагиваться, и сразу стало дурно. Интересно, его нахальное сиятельство не очень оскорбится, если меня вдруг стошнит на его до блеска начищенные туфли?
— Я тоже к вашим услугам, маркиза! — пьяно икнув, с готовностью подскочил де Париньяк.
И этому не терпится.
— Опоздали, граф. — Адриен в два счета оказался со мною рядом. — Возможно, после следующей партии маркиза позволит вам снять с нее панталоны.
Придворные взорвались громким хохотом. Если раньше щеки у меня алели, то сейчас я чувствовала себя свежесваренным раком.
Ощутила тяжесть мужской руки на плече, тепло сильных пальцев на коже.
— Дай мне только повод вызвать тебя на дуэль и выпотрошить, как животное. Коим ты и являешься. — Голос Морана звучал вполне миролюбиво, а вот от смысла брошенных фраз народ вздрогнул.
Де Грамон же криво ухмыльнулся, однако предпринимать поползновения расшнуровать корсаж больше не стал. Даже на всякий случай отступил на шаг. А я облегченно вздохнула. Близость Морана, как ни странно, успокаивала.
— Вынужден лишить вас этого удовольствия, маркиз, — с ядовитой издевкой произнес страж. Изобразив шутовской поклон, вернулся на свое место.
— И что, ее светлость больше не будет раздеваться? — Покачнувшись, де Париньяк с разочарованным вздохом упал обратно на стул, так, что ножки его подозрительно заскрипели. — Вы, маркиз, нам все портите.
Гости его величества недовольно загомонили, соглашаясь с графом.
— Не будет, — бесцветно обронил де Шалон, не удостоив его сиятельство даже взглядом. Схватив меня за руку, распорядился: — Пойдем! — И повел прочь из зала, не удосужившись подождать, пока я нашарю под столом туфли и соберу свои украшения.
Жалко жемчуг.
Пришлось уходить босиком, провожаемой перешептываниями и смешками. Я с тоской и сожалением представляла, как завтра о раздевании маркизы де Шалон и ее позорном бегстве будут судачить все кому не лень.
И наверняка доложат королеве.
— Довольна? — не сказал, а выплюнул благоверный, протащив меня по нескончаемой галерее под аккомпанемент эха собственных шагов, а потом вверх по окутанной сумраком лестнице.
Думала, Моран удовлетворился тем, что я только что от стыда чуть не сгорела, и, если и был зол, то только на Адриена. Куда там! Весь гнев его светлости опять достался мне.
Опомниться не успела, как оказалась возле стены, прижатая к шероховатому камню злющим-презлющим колдуном.
Моран навис надо мной, испепеляя взглядом.
— Пусти, — отозвалась устало и попыталась вырваться из кольца горячих рук. Как будто внутри стража тоже было заточено пламя.
Всегда считала себя ловкой и юркой, но, увы, выпитое в тот вечер вино не прибавило мне маневренности.
— Еще одна выходка в таком же духе — и поедешь обратно в Луази! — прошипел мне в губы, едва их не коснувшись.