Цветок пустыни
Шрифт:
Вита, разумеется, не собиралась брать с собой всю свою одежду, а только те наряды, которые, с ее точки зрения, могли быть необходимы ей в Дамаске, и особенно костюмы для верховой езды.
Как только она осталась одна, девушка затащила к себе в спальню большой саквояж и быстро сложила в него все самые необходимые вещи, которые, как ей казалось, могли понадобиться в дороге, пока она не доберется до кузины Джейн.
Затем она присела к столику и написала письмо леди Кроун. Вита откровенно объяснила ей, что уехала, так как хочет повидать свою кузину, о которой она так много слышала с тех
Вита также написала, что прекрасно сознает, что, если бы она об этом упомянула заранее, ее бы ни за что не отпустили в путешествие, и поэтому она решила поступить по-своему.
Девушка попросила о ней не беспокоиться, потому что она отправляется в Сирию в сопровождении очень опытного и надежного человека, которого ей рекомендовали в одной внушающей доверие конторе.
Далее она писала:
«Я не думаю, дорогая леди Кроун, что буду отсутствовать более трех недель. Быть может, вы и мистер Девенпорт подождете меня в Неаполе? Когда я вернусь, мы сможем решить между собой, что скажем, если понадобится, папе. Я умоляю вас ничего ему пока не сообщать и не расстраивать его. Вы ведь знаете, как он занят, и папа будет очень волноваться и сердиться, если узнает, что я уехала без спроса в Сирию. Я обязательно вернусь через три недели или, возможно, быстрее. Ведь между Бейрутом и Неаполем суда курсируют почти ежедневно».
Она на минутку задумалась, прочитала написанное, а затем добавила с озорной усмешкой:
«Возможно, мистер Девенпорт будет достаточно предусмотрителен, чтобы выкупить мои драгоценности, которые я продала одному весьма уважаемому ювелиру, чей адрес я прилагаю. Я рассказала ему грустную историю о том, что мне были необходимы деньги для одного молодого человека, который должен оплатить свои карточные долги.
Мистер Девенпорт может сказать, что игрок отыграл потерянное и теперь хочет возместить мне те деньги, которые я истратила на него. Мы ведь с вами не хотим, чтобы папа потребовал объяснений, куда девались все мои драгоценности, когда я вернусь домой».
Вновь став серьезной, Вита задумалась, покусывая кончик пера. Затем приписала:
«Пожалуйста, простите меня, если я вас расстроила своим поступком. Уверяю вас, что это вовсе не безответственный, легкомысленный порыв, как вы, вероятно, подумали, но поступок, от которого, возможно, зависит все мое будущее.
Мне совершенно необходимо увидеться с моей кузиной по очень важным причинам. Вот почему я умоляю вашу милость не сердиться на меня, а просто попытаться понять и пожелать мне счастливого пути и скорейшего возвращения. Надеюсь на ваше доброе сердце».
Вита вздохнула и, сложив письмо, надписала имя леди Кроун. Она оставила письмо на своем ночном столике, уверенная, что Марта обязательно найдет его завтра, когда придет ее будить.
Вита могла себе представить, какой поднимется переполох, когда обнаружится, что она исчезла. Но они уже ничего не смогут предпринять, чтобы остановить ее. Девушка была уверена, что ее спутницам ничего не останется, кроме как ожидать ее возвращения. Они не станут писать в панике ее отцу, так как не захотят испытать на себе его гнев и, главное, признаться генералу в том, что они так плохо выполняли взятые на себя обязанности заботиться о его дочери.
Вита долго раздумывала, не посвятить ли Марту в свои планы и не взять ли ее с собой, но потом оставила эту мысль. Марте было слишком тяжело пускаться в такое сложное и опасное путешествие, годы были уже не те, да и сил могло не хватить.
Хотя Марта обожала Виту и была с ней с самых первых дней ее жизни, она страшно переживала за то, что Вита с каждым днем все больше и больше напоминала свою печально известную, прекрасную кузину Джейн, поведение которой Марта горячо осуждала.
Именно Марта всегда говорила Вите: «Красота – на годы, а доброта – на всю жизнь»… «Ты глядишься в зеркало, а Господь смотрит тебе в душу!»
Когда Марта повторяла Вите эти старые поговорки, девушка безошибочно угадывала в ее добром голосе нотки беспокойства. Это был страх за нее: ведь девочка, которую она так любит, больше уже не тот шаловливый ребенок, которым можно было управлять, а личность, отличающаяся независимым нравом и стремящаяся во всем следовать своим собственным, особым путем.
Вита очень любила свою старую няню, и ей было трудно подавить в себе импульсивное желание пойти к ней в спальню и рассказать обо всем, чтобы та понапрасну не тревожилась за нее.
Но она понимала, что этого делать ни в коем случае нельзя. Если только Марта что-нибудь узнает, она обязательно постарается помешать ей. Ведь Марта, несмотря на все свои чудесные качества, была, к сожалению, самым настоящим снобом.
Для ее бедной служанки казалось вершиной успеха, что ее любимая Вита станет леди, супругой такого важного пэра, будет иметь право присутствовать на церемонии открытия парламента и, без сомнения, со временем займет важный пост при дворе Ее Величества королевы Англии.
Она соглашалась со своей подопечной, что лорд Бэнтам, конечно, чуточку староват для нее, но этим недостатком, с ее точки зрения, можно было спокойно пренебречь, потому что он был все еще очень приятный, статный мужчина. Он отличался отменным здоровьем и таким положением в обществе, что на все его недостатки можно было попросту не обращать внимания.
– Но, Марта, я хочу влюбиться! – говорила ей Вита, когда они обсуждали ее замужество. – Я хочу любить мужчину, за которого выхожу замуж!
– Ничего, – отвечала ей Марта, уверенная в своей правоте, – полюбишь после свадьбы.
– Но почему ты в этом так уверена? – спрашивала Вита.
– Потому, милая, что о таком муже любая женщина может только мечтать. Его светлость будет заботиться о тебе. Во время обеда ты будешь сидеть во главе его стола, принимать его гостей и, бог даст, подаришь ему детей, которые станут ему утешением в старости.
От этих слов Виту охватила нервная дрожь.
И вновь она почувствовала то отвращение, которое, подобно отраве, заставило покрыться холодным потом ее тело, когда лорд Бэнтам сжимал ее руки своими толстыми пальцами, а затем поцеловал в щеку.