Цветок счастья

Пембертон Маргарет

– Может, хотите воды? – предложил Закари, с трудом удерживаясь от смеха.

Джанетта покачала головой, будучи не в силах говорить: ее бесило, что она в очередной раз стала предметом насмешек Закари. Обретя наконец дар речи, девушка пролепетала, явно кривя душой:

– Очень… вкусный.

Стоявший за ее стулом слуга тут же шагнул вперед и наполнил ее рюмку.

– Хорошие манеры не требуют того, чтобы вы губили себя, – сказал Закари, веселость которого сменилась озабоченностью. – Губернатор не обидится, если вы больше не будете пить.

Но Джанетте

сейчас было не до губернатора. Сейчас ее заботило только одно: как бы сделать так, чтобы из глаз Закари исчезли последние признаки насмешки.

– Хорошие манеры здесь вовсе ни при чем, – заявила она, снова поднося рюмку к губам. – Это в высшей степени… согревающий напиток.

Несмотря на все усилия Джанетты, от выпитого у нее на глаза навернулись слезы. Она быстро заморгала, одарив Закари сияющей улыбкой.

– И в высшей степени крепкий, – сухо бросил Закари. – Для человека, не привыкшего к алкоголю, две рюмки – это слишком много.

Приятное тепло разлилось по всему телу девушки. Вместо того чтобы обидеться на Закари за то, что он разговаривает с ней как с ребенком, Джанетта почувствовала к нему необычайное расположение. К счастью для нее, губернатор перешел с китайского на ломаный английский, и когда он начал рассказывать о своей коллекции произведений искусства, она поймала себя на том, что думает о нем как об интересном и культурном собеседнике. Вечер оказался более приятным, чем ожидалось. Джанетте было очень приятно, что ее считают замужней леди, помощницей и соратницей мужа, особенно такого симпатичного, как Закари Картрайт.

Китайские фонарики, висевшие низко над их головами, слегка покачивались, словно крупные экзотические цветы. Атласное и парчовое одеяние губернатора сияло, словно отполированный черный янтарь. Но когда разговор перешел от коллекции губернатора к войне, которая шла в далекой Маньчжурии между русскими и японцами, Джанетте показалось, что она стала невесомой и болтается в воздухе, словно один из фонариков.

Когда губернатор поднялся, давая понять, что прием завершен, Джанетта ощутила глубокое разочарование. Встав на ноги, она почувствовала сильное головокружение. Закари тут же поддержал ее, и она подумала, что из него получился бы прекрасный муж. До этого их тела лишь изредка соприкасались случайно, но теперь, когда в сопровождении слуг они вышли в освещенный лампами двор, Джанетта прильнула к Закари. Это доставило ей такое удовольствие, что у нее захватило дыхание.

– Вы не слишком опьянели? – спросил Закари, глядя на нее с беспокойством. – Сможете дойти до последнего двора?

Джанетта сжала руку Закари, как бы успокаивая его.

– Разумеется, смогу, – ответила она, крепко прижимаясь бедром к нему. Хихикнула, затем икнула и добавила с радостной уверенностью: – И не только до последнего двора, я могу пройти всю провинцию Ганьсу.

Закари недовольно хмыкнул, но Джанетта была слишком весела, чтобы обращать на это внимание. В последний час ей неожиданно все стало казаться возможным. Конечно же, она будет путешествовать по Ганьсу, конечно же, останется с Закари. Иначе и быть не может.

Губернатор провожал гостей через дворы, у каждых ворот Закари протестовал и просил не провожать дальше, однако губернатор с улыбкой настаивал на своем.

Наконец, когда они достигли последних ворот, губернатор дружески попрощался со своими гостями и ушел. Джанетта увидела, что их ожидает губернаторский паланкин. Однако несмотря на его пышность, застекленные окна и серебряные украшения, он показался ей такой же тесной клеткой, как и другие.

– Я бы предпочла идти пешком, – сказала девушка, слегка покачиваясь.

Закари посмотрел на нее, вскинув брови. Джанетта попыталась определить, что означает его взгляд – насмешку или озабоченность, – но так и не смогла.

– Пожалуй, это неплохая мысль, – согласился Закари, и довольная девушка положила голову ему на плечо. – Но только обещайте, что если почувствуете себя плохо, то сразу же скажете мне.

– Чушь. – Джанетта снова икнула. – Я чувствую себя прекрасно. Просто замечательно.

Она скорее почувствовала, чем услышала, его сдавленный смешок. Значит, ему почему-то смешно. Но если раньше насмешки Закари над ней раздражали ее, то сейчас она радовалась тому, что ему весело, что его рука крепко обнимает ее за талию.

– Мне кажется, – проговорила Джанетта мечтательным тоном, – что я еще никогда не была так счастлива. До того хорошо, до того тепло…

– Китайский ликер домашнего приготовления действует так, – согласился Закари.

Они пошли в направлении постоялого двора, но вдруг Джанетта резко остановилась и повернулась к нему.

– Надеюсь, вы не считаете, что я пьяна, – сказала она обиженным тоном.

Закари продолжал держать Джанетту за талию, за что она была очень благодарна ему. Без этой поддержки у нее точно бы подкосились ноги.

– Самую малость. – Голос Закари, обычно резкий, сейчас звучал неожиданно нежно.

Они стояли так близко друг к другу, что, когда ладони Джанетты легли на грудь Закари, это показалось ей вполне естественным.

– Если я пьяна, то мне очень нравится это состояние, – призналась девушка, чувствуя, как бьется под ее ладонью сердце Закари, и ощущая легкий запах одеколона.

– Но не думаю, что вам понравится головная боль, когда вы проснетесь утром, – предупредил Закари, пытаясь отвернуться от нее и продолжить путь.

Вынужденная снова шагать рядом, Джанетта испытала глубокое разочарование. Ведь так было приятно стоять рядом с Закари, когда его рука лежит на ее талии, а губы совсем рядом с ее губами.

– Я бы не проснулась с головной болью, если бы мы спали под открытым небом, – сказала девушка, искренне желая этого. И почувствовала, как напряглась рука Закари, обнимавшая ее за талию.

Несколько минут он молчал, а когда заговорил, голос его звучал неожиданно резко.

– Вы искушаете меня, Джанетта Холлис, словно сам дьявол, и чем скорее мы доберемся до постоялого двора и вы удалитесь в свою комнату, тем лучше.