Цветок счастья
Шрифт:
– Я совершенно ничего не понимаю, – в который уже раз повторила Серена, когда они сидели на кровати в спальне. – Лорд Рендлшем сказал мне, что любит тебя и хочет на тебе жениться.
– Но я его никогда не любила, – терпеливо втолковывала Джанетта. Ах, если бы не эта тупая убежденность Серены в том, что она влюблена в Чарльза, то Чарльз, наверное, не пустился бы в погоню за ними и они с Закари могли бы по-прежнему быть вместе!
– Ты вышла замуж за мистера Картрайта, а он бросил тебя? – недоумевала Серена. – Господи, почему же он так поступил?
– Потому что женился на мне не по любви, – сказала Джанетта, уже с трудом сдерживаясь. – Он женился только для того, чтобы избавить меня от опеки твоего отца.
Серо-зеленые глаза Серены расширились.
– Но папа вовсе не тиран, – возразила она, как любящая дочь. – Почему же мистер Картрайт счел его тираном?
Джанетта вспомнила, как сэр Артур приставил револьвер к голове Бена.
– Не знаю, – солгала она, не желая причинять Серене боль. – А теперь, когда я рассказала тебе обо всем, что со мной случилось, не пора ли тебе рассказать о приготовлениях к свадьбе?
Бракосочетание Серены и Генри Плэкстола состоялось в англиканской церкви в Шанхае. Следуя позади новобрачных по проходу церкви, Джанетта горько сожалела о своем давнем обещании присутствовать на свадьбе в качестве подружки невесты.
Звуки «Свадебного марша» Генделя наполнили церковь, и нахлынувшие воспоминания о собственном бракосочетании превратились для Джанетты в почти невыносимую муку. Когда Серена и Генри произносили слова той самой клятвы, которую недавно давали она сама и Закари, Джанетте понадобились все душевные силы, чтобы сохранять спокойствие.
В планы молодоженов не входил медовый месяц в Китае, поэтому сразу после свадебного приема они отправились в порт и сели на пароход, отправлявшийся в Англию. Если некоторых гостей и удивило, что двоюродная сестра невесты, тоже недавно вышедшая замуж, следует в Англию в обществе такого завидного жениха, как молодой лорд Рендлшем, то они не выказали этого. Сэр Артур и леди Холлис пояснили, что лорд Рендлшем сопровождает миссис Картрайт в Англию по просьбе ее мужа и что он старинный и надежный друг семьи.
Оказавшись на борту судна, Джанетта поднялась на верхнюю палубу. Она смотрела на Шанхай, большой и суматошный. Однако город не шел ни в какое сравнение с прекрасными пейзажами далекого запада и севера. Джанетта до боли в глазах вглядывалась в жаркое марево на горизонте. Где-то там, за тысячу миль, среди кристальной ясности Ганьсу, Закари ищет растения, рисует их и описывает. Интересно, нашел ли он голубой луноцвет? А если нашел, то вспомнил ли при этом о ней?
Слезы навернулись на глаза Джанетты, когда огромный пароход начал медленно отчаливать от пристани. Она подумала, что в последний раз видит Китай. Не будет больше городов, заполненных уличными торговцами, цирюльниками и канатоходцами, не будет далеких лесистых холмов с маленькими храмами или пагодами на вершинах, не будет стремительных, бурных рек.
Охваченная невыносимой печалью, Джанетта оставалась на палубе, наблюдая, как Шанхай постепенно исчезает из виду. А потом, с наступлением сумерек, скрылась и земля.
Среди высоких холмов на границе провинции Ганьсу Закари в одиночестве сидел у костра. Чуть поодаль рядышком паслись Бен и Буцефал. А еще дальше, вокруг своего костра, сидели китайцы, накормленные и отдохнувшие мулы пощипывали травку.
Закари с угрюмым видом смотрел на пляшущее пламя. Джанетта и Чарльз сейчас в открытом море, направляются к белым скалам Дувра. У него не было ни малейшего сомнения в правильности своего решения отправить Джанетту с Чарльзом в Англию. По приезде Чарльз передаст письмо адвокату, и, без сомнения, когда будущей весной он, Закари, вернется в Англию, чтобы продемонстрировать свои находки в Королевском ботаническом обществе и в Королевском обществе садоводов, вопрос с расторжением брака будет фактически решен, и ему останется только подписать необходимые документы. Потом Джанетта выйдет замуж за Чарльза и уже как леди Рендлшем будет принята в высшем лондонском обществе и проведет оставшуюся жизнь в роскоши.
Дрова потрескивали, снопы искр взлетали к темному, словно бархатному небу. А что касается его, то он будет жить так, словно этой безрассудной женитьбы никогда и не было.
Из костра выкатилась головешка, Закари поднялся и пинком отбросил ее назад в костер. Он научится жить без Джанетты, заставит себя перестать думать о ней. Продолжит свое путешествие в Ганьсу, а в будущем году предпримет путешествие на запад, в Тибет. Так и будет путешествовать, как делал это всегда. В одиночестве, если не считать носильщиков.
Спустя месяц Закари уже удивлялся, почему это он в прошлых путешествиях не страдал от одиночества. Теперь он чувствовал себя мучительно одиноким. Возле его ног по каменистому дну струились пенистые воды притока реки Вэйхор. Цзялин и ее истоки остались далеко позади, и сейчас его в центр Ганьсу вела окаймленная величественными скалами река Вэйхор.
Засунув руки глубоко в карманы бриджей, Закари задумчиво смотрел на пенящуюся воду. Пока его экспедиции сопутствовал успех, полевой блокнот был полон записей, переносные сушильные прессы заполнены почти до отказа. Он нашел много прекрасных растений, неизвестных в Англии, и осенью получит от них семена. Но вместо того чтобы испытывать глубокое удовлетворение достигнутыми результатами, вместо того чтобы, как это было всегда, любоваться очаровательными пейзажами, Закари испытывал глубокую депрессию.
Ясно было одно: если он не хочет потерять рассудок, то по возвращении в Лондон ему следует избегать встреч с Джанеттой. От одной только мысли о том, что он может увидеть ее под руку с Чарльзом, кулаки у него невольно сжимались так, что белели костяшки пальцев. Он не поедет в свой дом в Челси, где должна жить Джанетта до оформления развода. Снимет номер в гостинице, сделает доклад в Королевском ботаническом обществе и в Королевском обществе садоводов, выступит с несколькими лекциями, а затем тут же покинет город, не встречаясь ни с Джанеттой, ни с Чарльзом. Как-нибудь переживет невыносимую тоску по ней. А со временем и вовсе ее забудет.
Прошло еще три недели, прежде чем Закари наконец нашел голубой луноцвет. Он разбил свой лагерь недалеко от цветка, а китайцам приказал отъехать подальше, чтобы они или их мулы не могли нарушить его уединения.
В ту ночь, когда голубые лепестки цветка раскрылись, Закари понадобились все душевные силы, чтобы унять дрожь в руках и тщательно зарисовать его. Закончив рисунок, он так и остался сидеть перед освещенным луной цветком, любуясь им и думая о Джанетте. Как же ему хотелось, чтобы сейчас она была рядом! Именно тут Закари понял, что Джанетта буквально вошла в его кровь и плоть, а его надежда когда-нибудь забыть ее совершенно нереальна. Он никогда не сможет забыть ее. Никогда, покуда он жив. Никогда.