Цветок сиреневой луны
Шрифт:
Потягиваюсь. Во всем теле знакомая по прошлой жизни после бурных ночей сладкая истома.
— Видимо, как и уходила. Не знаю, если честно…
— Но как это у тебя получилось? И где ты была?
— На оба вопроса ответ: не знаю.
— Твоя сила… она спокойна. Она сытая.
— Да. Я решила последовать вашему совету и перестать подвергать окружающих опасности из-за моих срывов.
— Это верное решение. Если только ты не чувствуешь от этого дискомфорт.
— Не чувствую. Мне плевать.
— Не будет проблем с правителем и другими?..
— Не будет. И вообще это не их дело.
Я встаю с постели и иду в ванную. Смотрю в зеркало. Ну, здравствуй опять, Лена Стеклова, эгоистичная стерва, никого не любящая и живущая только для себя. Я рада тебя видеть. И катись в бездну вся эта любовь, если она причиняет только боль. Я не мазохистка!
— Манни Амалия, что вы думаете о невесте нашего наследника? — говорю я из ванной.
— О принцессе? Почему вы спрашиваете, манни Елена? — мы возвращаемся к официозу.
— Ваше государство столь долго не могло прийти к компромиссу со светлыми и тут эта свадьба. Странно.
— Это обычная практика для укрепления связей.
— Это да. Но я не могла не заметить того, что светлые считают Рами не слишком достойным. Вчера Калимерин назвал его полукровкой.
— Это верно. Светлые очень щепетильны в вопросах чистоты крови.
— Но как тогда принцесса дала согласие на этот брак, если так презирает Рами? Почему не Ифер или Афри? Они ведь чистокровные дроу.
— Но они не наследники.
— Вот именно! — Я поднимаю указательный палец.
— К чему ты ведешь, Лена?
— Что известно о жизни принцессы до приезда сюда?
— Почти ничего. Светлые весьма скрытны и на свою территорию почти никого не допускают.
— Лилигрин ведь наследный принц?
— Да, манни Елена. Лилигрин — наследный принц светлого государства.
— А если с ним что-то случится, у Лилимонуэль есть шанс стать правительницей?
— Ну, во-первых, правитель светлых, их отец, ещё пока вполне здоров и не намерен передавать власть. А во-вторых, помимо Лилигрина у Лилимонуэль есть еще четверо братьев, и все они старше её. Так что власть может перейти к принцессе только если вдруг по непонятной причине погибнет вся её семья. Что совершенно невероятно.
— А в государстве дроу принцесса могла бы стать правительницей, ну чисто гипотетически?
— Ты имеешь в виду: если вдруг что-то не дай Богиня случиться с правителем и наследником?
— Именно.
— Лена, то, о чем ты думаешь, просто чудовищно! Я даже думать о таком не хочу! — возмущенно отмахивается ведьма.
— А о смерти Рины думать хотите, манни Амалия? А о братьях Крайстах, что теперь просто живые трупы без неё? — резко говорю я.
Амалия дернулась, как от удара. Да, я жестокая стерва, знаю.
— Я не прощу смерти Рины и найду того, по чьей вине она умерла. Так что насчет наследования?
— Если принцесса Лилимонуэль родит ребенка от наследника, она станет правительницей, если… — Амалия запнулась, глядя на меня испуганными глазами. — Лена, неужели, ты думаешь, что она рискнет убить правителя?
— Не сейчас. Ей нужно, чтобы Рами на ней женился. Если не станет правителя, то он может и отказаться, и спихнуть её, например, Иферу. Такое ведь возможно?
— Да, если Рами станет правителем, то он может принять такое решение. Ведь брак должен быть заключен с принцем дроу. Но если всё это так, то это ужасно! Как же быть, Лена? — Ведьма выглядит потрясенной и беспомощной.
— У нас нет никаких доказательств, кроме моих домыслов. Нам нужны доказательства и время. Эти эпидемии, стихийные бедствия и неурожаи. Ей нужны соучастники. Одной такого не провернуть.
— Ты считаешь, что это связано?
— А как же! В моём мире такое проворачивают сплошь и рядом, всё отработано до автоматизма. Просто технология по смене режима правления. Главное — разжечь недовольство нынешними правителями. Тогда радикальная смена власти и следующая за этим всеобщая благодать заставят всех закрыть глаза на странности и даже беззаконие. Все ведь будут довольны.
— Но, Лена, ты представляешь, сколько энергии стихий нужно использовать, чтобы вызвать все эти явления искусственно?
— А вы уже забыли о пропавших ведьмах?
— Но ни одна ведьма даже под страхом смерти не стала бы участвовать в подобном. Это совершенно невозможно!
— Манни Амалия, мир не стоит на месте. Что если кто-то все же нашёл способ заставлять ведьм делать то, что ему нужно, даже вопреки их воле?
Амалия выглядела шокированной и раздавленной.
— Это ужасно, это просто ужасно, — бормотала она, едва не плача. — Что же нам делать?
— Пока не знаю. Знаю только, что если всё так, как мне видится, то я действительно им как кость в горле. И если так, то меня снова попытаются убить. Так что пока я исчезну. Попробую понаблюдать со стороны. Нужно подумать. Рассказывать обо всем правителю, пока не будет хоть каких-нибудь доказательств, не вижу смысла. Это только заставит их затаиться и придумать новый план. А я не сильна по части загадок и головоломок. Никогда детективы не любила.
— Думаю, ты права. Могу я кого-либо посвятить в это?
— Вам решать. Это ваш мир. Думаю, можно было бы рассказать Афри. Он поймёт. Есть соображения, где мне можно временно остановиться? Нужно спокойно обдумать, с чего начать.
— У меня есть дом в городе. Там все, правда, очень просто. И, думаю, тебе пока лучше не носить свои цвета.
— Ну понятно. Я ведь не хочу быть для всех красной тряпкой. Кстати, как обстоит дело с эпидемией?
— Плохо, Лена. Умирают дети. Люди в ярости и отчаянии. Магистры работают без сна и отдыха сутки напролёт. Но пока всё, что мы можем, — это лечить уже заболевших. Найти источник не получается. Всё очень плохо. И, самое плохое, — то, что кто-то по-прежнему упорно распространяет слухи, что во всем виновата ты. Так что будь предельно осторожна. Для тебя быть узнанной — почти гарантия расправы.