Цветок Запада
Шрифт:
Имоджин резко повернулась к последнему из сопровождавших ее воинов.
– Отдай мне этот сундучок, дубина! Это украшения моего отца. Вы их не получите!
Она вырвала сундучок из заметно ослабевших рук охранника, и его содержимое, как и было задумано, рассыпалось прямо перед охраной Фицроджера.
Пока Имоджин ждала воинов в замке, она успела вынуть все украшения из мешочков, и сейчас драгоценные камни засверкали всеми цветами радуги в отсветах костра.
Имоджин завопила и попыталась прикрыть их своим телом. Но охранники
В этот момент в лагерь ворвался Рональд со своими воинами. В мгновение ока один из них перерезал путы Фицроджера. Имоджин не поспела туда первой. Но ее муж еще не успел освободиться, когда один из его охранников понял, в чем тут дело, и резко замахнулся дубинкой. Фицроджер попытался уклониться от удара, однако дубинка с силой опустилась на его плечо, и он упал на колени. Фицроджер слишком долго был связан, и у него затекло все тело. Имоджин боялась, что удар был слишком опасным, и рванулась вперед, на ходу вытаскивая кинжал.
Караульный снова замахнулся, на этот раз целясь по ребрам. Вокруг было много людей Фицроджера, но они, как ей показалось, были очень медлительными. Девушке понадобилось немного времени, чтобы выбрать момент и место атаки. Она вспомнила, как Фицроджер ей как-то сказал:
– Целься в шею!
Она воткнула кинжал в незащищенное место сбоку. Охранник закричал и стал корчиться, а кровь фонтаном хлынула на Имоджин. Пока ее жертва падала на землю, Фицроджер, шатаясь, поднялся на ноги и притянул ее к себе.
– Амазонка моя, это действительно крещение кровью! – сказал он со слабым смешком.
Имоджин подолом изорванной туники попыталась стереть кровь и слезы с лица. Она старалась убедить себя в том, что это почти то же самое что заколоть свинью, но ее все равно била нервная дрожь. Она оставалась в объятиях мужа, пока вокруг них шло сражение. Хотя ей сейчас были необходимы его утешение и защита, в то же время она и сама была готова защищать его.
Ренальд пробежал мимо и, смеясь, кинул меч Фицроджеру. Тот поймал его левой рукой, но сделал это крайне неуклюже. Было неизвестно, насколько сильно пострадало его плечо. Он не сделал даже малейшей попытки присоединиться к сражавшимся, а стоял рядом с Имоджин, охраняя ее и разминая затекшее тело, чтобы восстановить кровообращение.
Он задал ей всего лишь один вопрос:
– Ворбрик?
– Он сейчас на скале или спускается сюда, ведь на горизонте уже посветлело. Мы послали людей, чтобы они следили за ним.
Люди Ворбрика поняли, что у них нет ни единого шанса победить, и сдались. Воины Фицроджера обезоружили и связали их.
Фицроджер вышел вперед, все еще не отпуская от себя Имоджин.
– Тай, твой сумасшедший план сработал, несмотря ни на что, – заметил Ренальд, подходя к нему. Он пытался сдерживать себя, но было видно, как он был счастлив видеть своего друга живым и почти невредимым.
– Жадность готова погубить любого, – заметил Тайрон.
Он произнес это странным голосом и все посматривал по
– Ворбрик? – понял его Ренальд.
– Где же он? – поинтересовался Фицроджер.
– Я оставил людей, чтобы они остановили его. Он, наверно, слышал весь этот шум.
– Надеюсь.
– Тай, мы должны отдать его в руки правосудия, – сказал Ренальд. – Генрих должен сам судить его. Король, наверно, лишит его состояния и отправит в изгнание. Тогда мы от него окончательно избавимся.
Фицроджер не ответил ему. Он отпустил Имоджин и пошел вперед к опушке леса.
Она в первый раз как следует рассмотрела мужа и поняла Рональда. У Фицроджера было разбито лицо. Значит, его сильно избили после того, как она ушла с Ворбриком. Но дело было не в этом – он двигался с большим трудом. Стрела сильно повредила его правую руку. И счастье, если удар дубиной по левому плечу не раздробил ключицу. К тому же он с трудом волочил правую ногу.
Сейчас Тайрон был не в состоянии сражаться с кем-либо, тем более с Ворбриком. Но Имоджин понимала, что было бы бесполезно говорить ему об этом. Она молила Бога, чтобы кто-то из людей Фицроджера убил Ворбрика сразу же после того, как они взяли его в плен. Если бы она заранее подумала об этом, то приказала бы прикончить его на месте.
Имоджин ничего не могла разглядеть сквозь плотную завесу тумана, кроме того, ничего не было слышно. Что же происходит у скалы? – подумала она.
Они стали спускаться вниз с холма. Имоджин, волнуясь, шла рядом с Фицроджером, Ренальд следовал за ними.
– Тебе сильно досталось по плечу, – заметил Ренальд, но Фицроджер ему ничего не ответил.
– Что у тебя с ногой? – спросил де Лисл.
– Просто затекла.
– Мне кажется, что и твоя правая рука затекла тоже.
– Туда ему попала стрела, – сказала Имоджин.
– Тай… – протестовал Ренальд.
– Нет!
В этом был весь Фицроджер. Имоджин начала молить Бога, чтобы Ренальд опять так ударил Фицроджера, чтобы тот потерял сознание и не смог совершить еще один сумасшедший поступок. Ренальд сделал это в потайном ходе. К сожалению, сейчас он до этого не додумался.
Они нашли Ворбрика прижатым к подошве утеса, похожего на разъяренного медведя, окруженного собаками. И подобно затравленному зверю, он уже раскроил голову одному из людей Фицроджера. Неподалеку от него валялось мертвое тело, и клинок его огромного меча при свете факелов отливал красным.
Фицроджер двинулся вперед, а Имоджин пошла за ним следом. Когда Ворбрик увидел Фицроджера, он стал грязно ругаться.
– Я повяжу кишки моих людей вокруг их глоток!
– Они старались сделать все, что только было в их силах, – почти вежливо сказал Фицроджер.
Ворбрик выпрямился и вызывающе спросил:
– Ну, Ублюдок? Что теперь?
– Я убью тебя. Тебе пора отвечать на том свете за твои многочисленные грехи, но умрешь ты за то, что коснулся моей жены!
Ворбрик захохотал.