Цветущая пустыня
Шрифт:
— Какой негодяй, а потом еще при всех обвинил меня!
— Вероятно, к тому времени он уже был не в себе — для него вы казались виновницей всех несчастий. Ведь если бы не всплыла эта история с пари, не было бы и воровства, не было бы и ссоры, и Элизабет была бы жива. Но мысли убийцы приобрели другой оборот — он решил, что женится на вас и выигрыш достанется ему. Вы не состояли в отношениях и казались ему легкой добычей.
— Кому-то и в отношениях я показалась легкой добычей, — буркнула Мари, не в состоянии
Серж зарделся и смущенно пошаркал ножкой, видимо его собственный дебют в роли маньяка оставил неизгладимые впечатления, да и синяк, поставленный Анри, сошел только недавно!
— Мы следили за вашим домом и вот — разъяренный Роджер теперь сядет за попытку покушения на вашу жизнь.
— А смерть Элизабет, она ему сойдет с рук?
— Все зависит от того, признается он или нет. Остальные улики косвенные. Мари вы можете помочь следствию…
Мари чуть не задохнулась от возмущения, роль подсадной утки еще не остыла в ее памяти, но Серж начал говорить о несчастной Лиззи, и она обещала подумать.
— Мари! — в дом ворвался обеспокоенный и растерянный Анри: его известили о событиях, которые имели место в его жилище, с его невестой, в последнюю очередь, когда все уже закончилось. Увидев Мари в окружении подушечек, он несказанно обрадовался. А потом перевел взгляд на Сержа, который застыл рядом.
— Мсье детектив, можно вас на минутку.
Разговор с Сержем занял ровно столько, сколько понадобилось обновить фингал под глазом.
========== 23. Финал ==========
Анри и слышать не хотел, чтобы Мари отправилась на очную ставку к Ричарду. О чем говорить с несостоявшимся убийцей, который еще и не вполне в себе?! Но Мари, умолчав о беременности, сказала - это ее долг перед Элизабет, ее подругой, увы, не в последние месяцы. Анри усомнился в глубине их дружбы, но получил от Мари подушкой и решил больше эту тему не поднимать.
— Я всегда буду твоим другом, Мари, — заверил он, — и никогда не предам тебя, любовь моя!
Растроганная Мари пустила слезу, а жених с удивлением отметил, что ранее не замечал за ней подобной чувствительности.
— Что ты, я все время реву, — заверила его Мари, — я очень жалостливая…
Анри хмыкнул:
— Что-то не припоминаю за тобой такого. Помниться, когда у Элизабет умерла любимая кошка, ты предложила сделать из нее чучелко.
— О бедная кошечка, — разрыдалась Мари. — Она была старая и облезлая, даже чучелка из нее бы не получилось!
Конечно, Роджер во всем признался. Визит Мари произвел на него неизгладимое впечатление. Его признания пришлось выслушивать пару дней — все не могли прекратить эти излияния и вперемешку со стенаниями на злую судьбу и проклятиями в адрес Мари. Он поведал, что Элизабет обвинила его в воровстве и сказала, что их родители были правы насчет
К суду у Сержа фингал давно сошел, он успешно выступал от имени следствия и замечательно получился на фото из зала суда. Правда, появилось еще и пару карикатур пикантного содержания, с ним же в главной роли, там фигурировали и мухи и улитки — олицетворяя качества доблестной полиции — подарок издательства на свадьбу Мари и Анри.
***
— Только не говори, что ЭТО — твое подвенечное платье!
— Ты прав, в церковь в нем вряд ли пустят, но для гражданской церемонии — самое оно.
— Так платье полностью прозрачное!
— А бабочки?
— Дорогая, тебя обманули — это маленькие мошки и вид у них такой, что вот-вот взлетят!
— Я, пожалуй, примерю, — Мари задумчиво посмотрела на платье, постепенно смутная тревога омрачила ее лицо. Она схватила наряд и помчалась в спальню. Через некоторое время оттуда раздался тяжелый стон. Анри обеспокоено бросился к ней. Мари стояла перед зеркалом и с мрачным видом разглядывала свое изображение.
— Гусеничка моя, ты ничего мне забыла сказать?
— Как ты меня назвал? — сердито спросила Мари, но потом до нее дошел смысл вопроса.
— Ну, наверное, мне стоило тебе сказать… Ну раз так видно, нужно другое платье, не такое облегающее… — расстроено заметила она.
— Ты самая прекрасная гу… бабочка на свете! — заверил ее Анри.
Бракосочетание происходило в узком кругу друзей и родственников, всего человек двести, и это еще не приехала родня из Африки. К тому времени Мари обзавелась приличным животиком — все не могли сойтись с женихом по поводу фасончика платья — все эскизы Энн поддавались жесткой критике, пока другая Энн, из Испании не прислал платьице, сотворенное поклонницами творчества Мари. Его и решили оставить, тем более еще чуть-чуть — и свадьба уже бы происходила в родильной палате. Выбор между сорочкой для рожениц и кружевными оборочками был сделан в пользу последних. Сорочка пригодилась к вечеру, когда рождалась маленькая Мари-Энн.
— Чудо-расчудесное! — восхищались допущенные к лицезрению прекрасного существа.
— И больше никаких пари! — предупредила их жертва, чавкая больничной снедью. Увы, до свадебного тортика Мари так и не добралась — пришлось отвлечься.
Анри подпрыгнул на месте:
— Что ты дорогая — никаких споров! Но за других не ручаюсь, — тут же добавил он. — Мои принцессочки! Правда, она похожа на маму?
— Скорее на дядю Хосе — такая же сморщенная и красная, — буркнула Мари, но смотрела умильно, и успела нащелкать кучу фоток. «Вот мы спим… А вот рыгаем… А что? Срыгиваем мы тоже мило…»