Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко
Шрифт:
Да, госпожа Тсунаде… одна из трёх людей в мире, к кому Кабуто испытывал уважение. Изрядно смешанное с презрением впрочем — ведь Сенджу-химе вместо того, чтобы навести порядок в остатках своего клана, предпочла покинуть предателей на произвол судьбы — со вполне предсказуемым исходом. Впрочем, это старичьё, во имя заработанной не ими славы губившее собственное будущее, лучшего не заслуживало… Но — медик, боящийся крови, зовётся великим? Нонсенс!..
Верхнее сознание, переполненное здоровым честолюбием, отбросило пустые размышления и сосредоточилось на текущих задачах. Всё-таки Сенно Соса но Дзюцу — замечательное изобретение. Без всяких следов чакры, чистым воздействием на нейрофизиологию мозга, оно позволяло манипулировать памятью, превращая ложь в правду, а правду в заблуждение. Конечно, Сасори-но-данна не довёл её до совершенства, но ему простительно — путь Красного Песка обращён в сторону
Да, Орочимару-сама оказался единственным, кто дал настоящую цену за услуги Якуши Кабуто! Перебить его смогла бы разве что Ноно-ока-сан — но она была мертва, и давно… Белый Змей, гордящийся своим отказом от человеческой природы, поступил совершенно не по-человечески — он дал Кабуто не просто знания или силу — он дал ему Шанс. Шанс на то, что когда Он, человек, ставший демоном, очередным перерождением ворвётся в тело своего слуги через проклятую печать — тот сможет дать отпор. И, спеленав тенями былого господина в глубинах Лабиринта, получит ВСЁ — его силу, его знания, его власть над проклятыми печатями! Да, знания и могущество Орочимару-сама тоже дал — теперь никто не смог бы наложить на Якуши контролирующую печать — особенно смешной старый урод Шимура! — а уже наложенные он вполне мог изменять и удалять по собственной воле… Подарив ученику и подельнику абсолютную свободу, Белый Змей накрепко привязал его к себе.
Впрочем, были у Змеиного Санина и вполне простительные слабости — пристрастие к додзюцу, например. Якуши знал — когда-то его Мастер уже достал себе отличный высококачественный бьякуган, но отказался от него при первом же перерождении. Почему — Кабуто так и не понял, а единственным объяснением было раздражённое: «Для этих глаз нужно другое нинпо!» Сейчас Мастер составил долгосрочный план по выращиванию для себя шарингана — не какой-нибудь дешёвки из побочных ветвей, а настоящего качественного продукта от гения главного рода, гарантированно развивающегося в Мангекё Шаринган. Сам Кабуто предпочёл бы самолично сконструировать додзюцу под себя — но Орочимару-сама имел право на маленькие прихоти. Пусть даже их осуществление требовало многолетней работы…
Работы, да… Истинный позволил своей озабоченности прорваться наверх, углубив складку над бровями. Верхний ещё и языком недовольно прищёлкнул — представил, как будут возле него прыгать эти два дуболома, учитель и ученик, все те недели (а может и месяцы!), пока осколки, заменяющие сейчас Року Ли переломанные кости, не срастутся в одно целое. Если вообще срастутся — хорошо ещё придурок позвоночник не повредил, тогда точно только Сенджу-сама звать! А Онимицу-сенсей будет демонстративно проверять, плотно ли закрыты бутыли со спиртом и летучие препараты — а то Кабуто-кун, твои зелёные человечки что-то уже всему госпиталю мерещатся. А вчера Мика-чан вообще белочку посреди коридора увидела, представляешь!
Впрочем, пусть Верхнего с его глупыми волнениями — всё равно это скоро не будет иметь значения. Орочимару-сама дал добро на эвакуацию. И был так добр, что не запретил Кабуто попробовать прервать его планы насчёт Саске-тяна… вот только ничего не вышло! И почему? Нет, если бы мальчишку караулили в госпитале и Кабуто попался бы дежурному джонину — это было бы понятно, к этому он был готов, он просто оставил бы прикрытие ещё до экзамена, — но безмозглый сопляк ни дня не провёл на больничной койке! И это настораживало. Кабуто отлично знал, какой эффект производит проклятая печать, особенно наложенная насильно — он неоднократно наблюдал его, отслеживая «перспективные тела», ловя момент, когда осколок Орочимару-сама, вложенный в печать, направит очередное мясо на положенный ему путь. Ведь главная сила печати — это не поглощение и преобразование чакры, не изменение кейракукей по заданному образцу — это всё игрушки для «одарённых» рабов Белого Змея и отвлекающий манёвр для разных доброхотов, думающих, что для спасения их уже бывших друзей достаточно ерунды типа Печати Воли.
Хо, лечили туберкулёзника от кашля! Нет, главное — всё тот же Лабиринт Разума, только создаваемый без ведома носителя. Маленькое поначалу дополнительное измерение в сознании будущего тела, всегда открытый для Белого Змея потайной ход в душу заклеймённого… и живущая там Тень, сплав потаённых чудовищ спящего разума и несокрушимой воли санина. Именно эти изменения, попытка выбить нового постояльца, надолго выводят клеймённого из строя — пока Тень не сделает вид, что уступила и не скроется в глубинах сна, куда слабый человеческий разум не посмеет за ней сунуться… И останется торжествовать победу на «отбитом» плацдарме, не подозревая, что это мост — и второй конец моста принадлежит не ему! Сопляка типа Саске-тяна вторжение Тени вообще должно бросить в кому на несколько дней — а он назавтра же ускакал с сенсеем на тренировку, — и чокнутый Хатаке, в довершение всего, почти не опоздал!
Почему? В чём причина? У каждой странности должен быть исток — и Кабуто, как ему казалось, нащупал первопричину этих. Харуно Сакура. Вроде как обычная девочка — лучший шпион в Конохагакуре из любопытства приглядывал за джинчурики и его окружением, — в Академии ничем не выделялась, кроме общения с Узумаки. Единственная особенность — демонстрируя в основном вполне нормальную чувствительность к мнению окружающих — прореветь полдня из-за того, что обозвали толстолобой, хе! — в других Сакура-тян проявляла упёртость, достойную своего приятеля. А в отношении Наруто-куна у Кабуто иногда возникали сомнения в возможной действенности проклятой печати — ну, если бы её не разъело чакрой демона. Игнорируя шепотки по Академии, несколько лет гонять «Наруто-бака» — даже намёки насчёт «подружки демона» будущую куноичи злили, смущали, но так и не заставили отказаться от этого странного приятельства. Не замечая намёков любой степени тяжести, обламывать малину конкуренткам за внимание последнего Учиха — самое смешное, что тактика сработала, Саске-тян в итоге притерпелся к назойливой бесклановой прокладке между ним и фанатками! — всё это интересно, не более. Ничем не примечательная жизнь студентки Академии. Будь свидетелей поменьше или бумажный след более упорядоченным — Кабуто даже заподозрил бы внедрение наподобие его собственного. Но внедрение такого уровня мог бы организовать только некто, чьи возможности на голову превосходят всех ойнинов и Каге континента вместе взятых, вплоть до легендарного Мадары! И, главное, зачем?
После экзамена о команде номер семь Кабуто впервые услышал в связи с очередным состязанием Какаши и Майто. Дело обычное, хотя как правило эти ненормальные не вовлекали в свои споры посторонних; разве что смутный слух, что инициатором в кои-то веки выступил Копирующий ниндзя… Первый звоночек, традиционно пропущенный мимо ушей, прозвучал почти сразу после: Харуно-тян умудрилась примириться с закадычной соперницей весьма нестандартным способом — заманив на чай к Яманака свою команду. Кстати, Ино-химе, кажется, понравилось — с тех пор она зазвала в гости не менее восьмушки сильнейших джонинов, да и кое-кого из иных достойных жителей Конохагакуре… даже заработала прозвище Тя но Ю Химе*. Истинному пришлось подавлять вздох зависти при мысли об открывшихся юной дурочке возможностях. Причём Иноичи-сан к этим чаепитиям прямого отношения не имел — тогда бы список гостей выглядел бы иначе…
*Тя но Ю Химе — Принцесса Чайной церемонии.
Потом — миссия в Стране Волн. Исходя из дошедших намёков, слабосильная куноичи вполне могла вылететь из команды с чёрной меткой в личном деле — но выкрутилась! И, словно в благодарность, пустила слух о своём тайчо и Ируке-сенсее (а бывший классный чем ей не угодил-то?). Стала спокойнее вести себя в отношении Саске-тяна — может, потому что теперь проводила с ним почти всё время? Или же тот откровенно детский слушок всё-таки правдив? Вряд ли… На экзамене предполагалось, что Якуши будет страховать команду номер семь — но они сбились с несколькими командами одноклассников и добрались сами, пусть не в рекордные, но вполне достойные сроки. Причём организатором опять-таки была Харуно-тян! И она же во время экзамена умудрилась выловить ярко выраженную Узумаки, причём какую-то необычную — посмотрев её образцы, Орочимару-сама даже слегка расстроился, что пропустил такую редкость. Кстати, сверка ДНК Харуно-тян на медобследовании после экзамена со старыми образцами из его личной коллекции ничего не дала — это был тот же самый человек…
Самым странным было очевидное отсутствие цели — ну, не были привнесённые Сакурой-тян изменения в интересах ни одной из стран, селений или организаций, о которых знал Кабуто! Ни в долгосрочной, ни, тем более, в ближней перспективе! Да и методы… они ни во что не вписывались! Да, люди в её ближайшем окружении переставали себя вести в соответствии с прогнозами — а ведь он практически никогда в таких вещах не ошибался. Но при этом они оставались прежними, не изменяли ни своим принципам, ни своему Пути — но создавалось впечатление, что на этот Путь они смотрят другими глазами. Как если бы в «лабиринт марионеток» вошёл матёрый Хьюга, видящий ловушки сквозь стены и в любой темноте…