Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко
Шрифт:
— Хм… — в этот раз вышло более задумчиво.
— Орочимару убил его? — поинтересовалась Тсунаде, разворачивая свой веер карт.
Наруто нахмурился.
— Да, — Джирайя положил на стол две карты, взял им замену из колоды.
— Почему? — не выдержал Узумаки. — Санины — это шиноби Листа… почему вы сразу подумали об этом?! Кто такой вообще этот Орочимару?
— Кто этот мальчишка? — тон Тсунаде стал чуть резче.
А вот Джирайя, напротив, улыбнулся уголками губ:
— Узумаки Наруто.
Если Наруто потом не спросит, откуда
— Эй! Вы не ответили на мой вопрос! Если он из вашей команды, почему вы с ним ничего не делаете, эро-санин? — Узумаки продолжил наращивать децибелы. — И что вы имеете в виду, говоря, что она должна стать Годайме Хокаге? — Наруто невежливо ткнул пальцем в Тсунаде.
— Наруто, помолчи немного, — осадил его Джирайя, не отрывая глаз от своих карт.
— Но!..
— Просто помолчи.
Один короткий взгляд, а Наруто замолк и сел обратно. Вот это сила убеждения!
— Я скажу еще раз. Коноха просит, чтобы ты стала Годайме Хокаге, Тсунаде, — голос санина был гулким и исполненным силы. — Итак. Каков твой ответ? — пауза. — Берешься за работу?
Сенджу прикрыла глаза. Между бровей залегла складка, а вот румянец от алкоголя со щек почти пропал. И когда она подняла веки, взгляд был усталым, чуть болезненным, но твердым.
— Это невозможно, — карты с тихим шлепком упали на стол. — Я отказываюсь.
Шизуне испуганно охнула, Наруто вцепился в волосы… Джирайя тепло улыбнулся. Ксо, а он ведь хорош сейчас. Не плакатной красотой, но… такой живой, надежный и… настоящий, что ли? Тсунаде реакция санина тоже, кажется, удивила.
— Я помню тот наш разговор. Я попросил тебя о свидании, ты ответила мне то же самое и отвергла меня, — в тоне санина мне почудилась легкая лукавинка.
— О чем вы вообще? Эро-санин, вы говорили мне, что мы ищем ее, чтобы она вылечила Какаши-сенсея и густобровика! А теперь вы предлагаете ей стать хокаге! — кто бы сомневался, что любого убеждения для Наруто ненадолго хватит. — Она все равно отказалась!
— Только Тсунаде достойна стать Годайме, — Джирайя говорил, не отрывая взгляда от Сенджу, и его голос снова звучал гонгом. — Ее боевые и медицинские навыки не имеют себе равных. К тому же она внучка Шодай. В сочетании с ее навыками это делает Тсунаде наиболее подходящей на место Годайме.
— Я уже давно бросила медицину, — брови Сенджу сурово сдвинулись.
— Если она займет этот пост, ей придется вернуться в деревню, — продолжил Джирайя. — И тогда она сможет вылечить тех, о ком ты упомянул, Наруто. К тому же это решение принято советниками Конохи, и это не то, что может критиковать простой генин.
Фырк Узумаки прозвучал синхронно с хмыком Тсунаде.
— Похоже, твой нынешний ученик еще более глупый и вздорный, чем предыдущий, — химе вытащила из колоды стопочку в пять карт.
— Очень трудно кому-то опередить в этом Минато, — усмехнулся Джирайя. — Он был талантлив, очень сообразителен и популярен, — голос Джирайи смягчился.
А вот тоном Сенджу можно было операционную дезинфицировать:
— Тем не менее, он умер молодым, — легкое движение пальцев, четыре карты сдвигаются в сторону «веера», позволяя Тсунаде увидеть лицо второй карты. — Мой дед и Нидайме хотели, чтобы закончилась война, но умерли раньше, чем смогли завершить ее, — открыта третья.
— Ты изменилась, Тсунаде, — Джирайя снова стал смертельно серьезен.
— Мне пятьдесят, даже если я выгляжу так. Время меняет людей, — почти издевательский смешок, и четвертая карта. — Это касается и Сарутоби-сенсея, — неожиданно жестко.
Медленно, будто играя на нервах, Тсунаде сдвигает пятую карту. И напряжение, чуть ли не звеневшее в воздухе, лопается. Сенджу досадливо морщится, устало запрокидывает голову и резюмирует:
— Титул хокаге — это кусок дерьма. Только идиот захочет им стать.
— Уй, — Саске сморщился, как от кислого.
Я с ним в принципе солидарна — сказануть такое при Наруто, который искренне любил Сандайме и почти боготворил Йондайме… полный уй.
Грохот опрокинутой посуды, рвущийся вперед Узумаки, поймавший его за куртку невозмутимый Джирайя… Не удивлюсь, если он строил расчет именно на этом.
— Тот, кто смеется над стариком или Йондайме… мне все равно, даже если это женщина… заслуживает удара в лицо! — у Наруто аж рычащие нотки в голосе прорезались.
Тишина. Секунда, две, три. Тсунаде легко подскакивает, опираясь ногой на тот самый стол, с которого Джирайя только что стащил Узумаки.
— Говоришь мне это в лицо… пойдем выйдем, мальчишка!
Джирайя тяжко вздохнул, разжимая пальцы на куртке Наруто.
Точно рассчитывал.
Горячие головы, сопровождаемые Джирайей и Шизуне, выбрались на улицу. За ними дисциплинированной кучкой потянулись и мы. Наруто кипел и почти рычал — так что хотелось его немножко встряхнуть, чтобы пришел в себя. С другой стороны, он сейчас ведь слушать не станет, а посмотреть на Тсунаде в деле тоже очень интересно. К тому же это не серьезный бой, а так, поразмяться вышли. Поэтому ограничилась лишь коротким напутствием:
— Наруто, не теряй головы.
Узумаки полоснул по мне бешеным взглядом, но вроде бы услышал. Во всяком случае, подобрался, сосредоточился и вместо того, чтобы броситься на Тсунаде буром, прыгнул к ней, как кошка. Прыжок, сюрикены с близкой дистанции, второй прыжок…
Толку, правда, от этого было мало. Тсунаде вроде бы и не демонстрировала какой-то поражающей воображение скорости — от тех же сюрикенов санин уклонилась скорее с ленцой, — но Узумаки она сделала, как котенка. Улыбка, пойманный на палец сюрикен, короткий взмах, сбивающий с головы Наруто хитай-ате — и щелчок по лбу. От которого Узумаки кубарем пролетел несколько метров. Это же какая у нее сила должна быть?! Химе стра-а-ашная…