Цветущий Омут Конохи. Книга первая: Семечко
Шрифт:
Как оказалось, Учиха не просто завтракал, а еще и подслушивал, о чем там Джирайя говорит с Хаку. Подозреваю, санин это отлично понимал, но предпочитал не повторять свои объяснения дважды, так что не препятствовал.
Разговор шел о Забузе. Джирайя над судьбой бывшего мечника задумался куда плодотворнее меня — во всяком случае, он говорил сейчас не просто о лечении. Санин предлагал будущее. Забуза — нукенин А-класса, это верно, но известен помимо этого еще и тем, что поднимал мятеж против четвертого мизукаге. И не просто поднимал. А лично атаковал мало того, что каге, так еще и джинчурики. Да, конечно, не победил… но мало того, что выжил, так еще и на своих ногах ушел. Причем так, что его за все следующие
А вот свежеизбранной Годайме ничто не мешает привести с собой в деревню мастера кендо Ясуо-сана*, чью личину выбрал Момочи после своей «смерти». Коноха в этом направлении традиционно слабее Кири или того же Кумо. Сенджу же за годы своих странствий не одного безнадежно искалеченного ветерана могла вылечить. И то, что один из них пообещал ей службу, никого не удивит.
*Ясуо — мирный. У Забузы есть чувство юмора, да.
Не просто здоровье, но новый дом и безопасность… Пусть относительная, потому как шиноби в принципе постоянно играют со смертью. И в оплату — только верность. Для того, кто покинул скрытое селение именно потому, что оно стало предавать своих шиноби, предложение невероятно заманчивое. Даже не из-за нового господина, идеи или цели, которой можно служить.
Нет. Ради места, в котором тебя будут ждать и твоему возвращению обрадуются.
— А если госпожа Тсунаде не захочет стать хокаге? — тихо уточнил Хаку.
— О лечении мы договоримся в любом случае, — Джирайя чуть сжал ладонь на плече Юки. — Я давал слово, и я никогда от своего слова не отступаю. Но тогда и плата будет иная.
Хаку коротко кивнул. Три дня для того, чье время остановлено льдом и свитком — небольшой срок. А надежда, которую предлагал санин, слишком ослепительна, чтобы так просто в нее поверить.
Вот если бы еще после этого Юки не одарил меня мягкой улыбкой, я бы вообще спокойна была. А так осталось противное чувство, что я категорически чего-то не понимаю. Во-об-ще.
Тсунаде к обучению подошла ответственно, но очень в духе ирьенинов. То есть дала тонкую тетрадь со своими заметками, сказала изучить и разобраться, а вечером отчитаться, насколько поняла ее содержимое. Вроде бы и головоломных терминов Сенджу не использовала, и написано было об азах, а мозги все равно скрипели.
По сути, основным инструментом ирьенина является Шосен. Причем что такое техника Мистической руки? Ирьёдзюцу, позволяющее пользователю ускорить процесс заживления ран в организме путём передачи чакры в рану или поражённую часть тела. Хороший контроль необходим для грамотного распределения чакры в поражённых местах. Также присутствует преобразование чакры по некоему нейтральному образцу, чтобы она не отторгалась организмом исцеляемого. Преобразование это, кстати, осваивается интуитивно — то самое издевательство над рыбой. Если уж сможешь удачно залить чакру в достаточно сильно отличающийся от человеческого организм, то потом уже подстройка под конкретного шиноби пойдет вообще без проблем. А огромный пласт теории, которую приходится осваивать начинающим медикам, направлен как раз на то, чтобы они представляли, что именно можно сделать с организмом «Мистической рукой» и как именно это провернуть. Анатомия, физиология, теория регенерации… Естественно, что с опытом накапливается понимание отдельных процессов, общая статистика, навыки наилучшего лечения разных типов травм… Но по сути это как скальпель. Опытный хирург при помощи совершенно такого же скальпеля сможет провести операцию совершенно иного уровня, чем интерн. И логично, что под руководством живого учителя умение пользоваться скальпелем осваивается гораздо успешнее, чем по инструкциям из книг.
Тсунаде же на нынешний момент — не только самая известная из медиков, но и, думаю, самая опытная. И ее заметки по применению того же Шосена даже для лечения самых простых ран от куная или сюрикена поистине на вес чакрометалла в форме великого меча тумана.
Впрочем, занятия по этой тетради не помешали мне все-таки отправить одного клона к тренировочной полянке Наруто. Узумаки — вот умничка — не просто сбежал за город, а оставил теневика, чтобы сообщить нам, куда именно ушел. И вокруг своей полянки клонов-часовых выставил. Несколько штук на виду, а еще с десяток залегшими под всеми окрестными кустами. Запомнил, на кого Акацки охотятся, да и то, что мы не в Конохе, учел. И краснел, пока я его хвалила и тискала. Смешной такой…
Рассказала Узумаки про эффект теневых клонов. Наруто покраснел еще больше — на теоретические занятия я теневиков все время гоняла, и такой способ их применения парни запомнили, а вот приложить это к расенгану он не догадался. Заодно слегка притушила энтузиазм джинчурики, посоветовав ему ограничиться десятком тренировочных клонов. Освоение расенгана и так сильно ускорится, зато довести себя до истощения будет сложнее. С клоном ведь срыв расенгана будет означать и развеивание самого клона, а это дополнительные траты чакры. Мой собственный теневик остался медитировать под деревом, накапливая чакру для лечения на случай, если неугомонный Узумаки все-таки получит травму. Второй клон штудировал выданную Тсунаде тетрадь. Я сама отрабатывала с Саске тайдзюцу, попутно опробуя некоторые из наработок Сенджу, если мы доводили друг друга до ссадин. Хаку пропадал где-то в городе, Тсунаде — тоже. Джирайя изображал Летучий Голландец, отсвечивая своей лохматой шевелюрой в самых неожиданных местах и, похоже, потихоньку продолжая обработку Сенджу. Возле тренировочной полянки Наруто засечь жабьего санина так и не удалось, но, подозреваю, без присмотра Узумаки не остался. Раз уж даже Тсунаде приходила…
Химе окинула толпу Узумаки внимательным взглядом, хмыкнула. Прислонилась плечом к тому дереву, под которым обретался мой клон.
— Поддерживаешь?
— Я верю, что Наруто справится, но это не значит, что я ему не помогу, Тсунаде-сенсей. Ой, он опять!
С чувством меры у джинчурики всегда было не очень, так что травмы, похожие на ожоги рук чакрой, за эти дни Узумаки получал неоднократно. Еще и клоны добавляли, да… Тсунаде проследила, как я залечиваю ладони Наруто, тихо хмыкнула. Постояла еще несколько минут и молча ушла. Что она для себя решила, какие выводы сделала…
На третий день к вечеру Узумаки все-таки приполз ночевать в гостиницу. Лицо у него при этом было довольное-предовольное. Не иначе как от хвастовства свежеизученной техникой его удержала только угроза моей копии уложить его снотворным. Но ужин примирил его с необходимостью отложить свой триумф до утра.
Кто же знал, что Тсунаде, не знакомая с темпами восстановления конкретно этого джинчурики, с утра пораньше пойдет гулять по Танзаку, наслаждаясь местными достопримечательностями. А за ней увяжется Шизуне, чтобы любимая «сама» именно гуляла, а не спускала деньги в очередном игровом доме.
И кто мог предсказать, что именно в это утро город почтит своим появлением Орочимару?
Собственно, мы могли бы явление змеиного санина вообще прохлопать, но как бы это помягче сказать… когда возмущенные вопли Наруто о сбежавшей от проигрыша в споре Тсунаде перекрывает гулким грохотом обвала, а возвышающийся над городом замок складывается сам в себя, не заметить, что что-то тут не так, довольно сложно. Узумаки заглох на полуслове, Саске подобрался, как перед прыжком…
— Вам не стоит туда лезть, — хмуро заметил Джирайя. — Может быть слишком опасно.