Цветущий сад
Шрифт:
В сентябре желтые лепестки цветов коричного дерева наполнили комнату Района и Нэнси, а Регги Минтер объявил о своей помолвке с Хелен Бингам-Смит.
В октябре зацвела алеманда, а Джек и Нэнси Камерон развелись.
— Но мы должны поехать в Лиссабон для заключения гражданского брака, — протестовала Нэнси, когда Рамон поцеловал ее в пышный живот и сказал своему сыну, что он не будет незаконнорожденным. — Мы не можем обвенчаться в церкви. Все священники в Фанчэле — католики.
— В самом деле. — Его глаза потемнели.
Нэнси была уже на восьмом месяце беременности, но, несмотря на усталость, выглядела лучше, чем прежде. Правда, ее волосы и ногти пострадали, как и предсказывал доктор Оливей-ра, и Мария изо всех сил старалась восстановить их былой блеск. Нэнси смиренно подчинялась ежедневным продолжительным процедурам расчесывания, смазывания волос бальзамом из ростков пшеницы и прикладывания нагретых паром полотенец. Благодаря неустанному уходу Марии ухудшение здоровья Нэнси не отразилось на ее внешнем виде. Ломкие ногти она, как всегда, коротко стригла. Именно такими они нравились Рамону. Еще при первом знакомстве он обратил внимание на ее отполированные ногти без блестящего лака. Нэнси чувствовала, что с каждым днем ее силы убывают, но при этом ощущала странную безмятежность и спокойствие. Каждый день, когда она могла прикоснуться к Рамону, любить его, смотреть на него, был бесценным даром, который никто не мог у нее отнять.
Доктор Оливейра настаивал на том, чтобы она рожала в Лиссабоне. На Мадейре не было для этого необходимых условий, и ей не смогут сделать переливание крови. Но Нэнси отказалась. Доктор Лорример вполне отчетливо дал понять, что переливание крови только немного отсрочит неизбежный конец. Она сказала обеспокоенному Оливейре, что останется на острове.
Рамон согласился с ней по своим соображениям. Ему не нравилась идея поездки в Лиссабон, когда Нэнси была уже на последнем месяце беременности. Даже несмотря на необходимость заключения брака. Путешествие будет слишком тяжелым для нее, как и сама процедура бракосочетания.
Нэнси теперь была так слаба, что Рамон ежедневно переносил ее на руках из постели в шезлонг, стоящий в тени деревьев. Доктор Оливейра расстроенно смотрел, как он беспечно ухаживал за женой, с трудом удерживаясь от желания нарушить обет молчания. Рамон оставался невозмутимо спокойным. Беременность была для него таинством. Он не видел ничего странного в слабости Нэнси. Если у Зии и возникали кое-какие сомнения, она хранила их при себе. Прежде всего Нэнси было уже тридцать пять. Она говорила, что после рождения Верити у нее больше не должно быть детей. Трудно было надеяться, что ее беременность пройдет без осложнений.
Рамон отказался от мысли устроить бракосочетание в Лиссабоне.
— Мы поженимся на борту «Кезии».
— Ты сошел с ума! — Нэнси беспомощно засмеялась, когда он заключил ее полный стан в свои объятия.
— Вовсе нет. В море обряд бракосочетания вправе совершать капитаны. Мы выйдем в море, и капитан Энрико обвенчает нас. Впоследствии, когда родится ребенок, мы устроим гражданскую церемонию, если ты от этого почувствуешь себя счастливее.
— Быть счастливее уже невозможно, — сказала Нэнси, когда Рамон осторожно опустил ее на постель. Она обхватила его лицо ладонями. — В эту минуту на свете нет никого счастливее меня.
Он поцеловал ее долгим нежным поцелуем, и они осторожно опустились на кровать. Нэнси сняла свое платье, а он, обнаженный, лег рядом и обнял ее, положив свои теплые сильные руки на ее живот, где с неугомонной энергией шевелился и брыкался их ребенок.
Из Парижа вызвали Бобо, чтобы она могла присутствовать на свадьбе в качестве замужней подруги невесты. Хелен Бингам-Смит прибыла из Лондона. Ей отводилась роль незамужней подружки невесты. К Тессе Росман обратились с просьбой быть второй незамужней подружкой.
На «Кезию» переправили несколько ящиков шампанского. Шеф-повар отеля тоже перебрался туда для подготовки небывалого банкета. Отец прислал Нэнси полную оптимизма поздравительную телеграмму. Поздравление от Вира было трогательным. Костас прибыл лично, но без Мадлен. Его новой спутнице было не более восемнадцати. Бессбруки отменили свои отпуска и приехали на церемонию, так же как Санни и Джорджиана Монткалмы. Чарльз, обосновавшийся со своим флотом на Мальте, не мог приехать, не прислал свои наилучшие пожелания в таких экспансивных выражениях, которые, как уверяла Джорджиана, были совершенно ему несвойственны.
Чарльз не был склонен к бурному проявлению эмоций. Джорджиана сообщила Нэнси по секрету, что, судя по тому, как он с ней обращался, он любил ее, хотя ничего не говорил об этом. Он считал любовные признания непристойными и вульгарными.
Князь Васильев прибыл с хорошенькой невестой-итальянкой, а Джованни Ферранци бросил свою работу на вилле в предместьях Рима и поразил всех, объявив о своем намерении принять участие в церемонии бракосочетания.
«Кезия», украшенная цветами, выглядела как плавучий сад. Восемнадцатого октября, спустя десять месяцев после первой встречи, Нэнси Ли Камерон, в девичестве О'Шогнесси, обвенчалась с Рамоном Санфордом.
— Я был бы рад снова быть поближе к тебе, — посетовал Рамон, когда они с трудом танцевали под музыку Кола Портера.
Нэнси усмехнулась:
— Я, наверное, выгляжу самой нелепой невестой. Чувствую себя как гиппопотам. Я даже не могу держать перед собой букет роз. Они упираются в малыша.
— Ты думаешь, он должен оставаться спокойным, когда его родители женятся? — с улыбкой сказал Рамон. — Он крутится там, под этим белым шелковым платьем, чувствуя, что все смотрят на него.
— Сейчас не крутится, — сказала Нэнси. — Он необычно спокоен.
— Видимо, ему не очень-то хорошо сейчас.
— Возможно. — Нэнси слегка нахмурила лоб.
Гости пили вино, закусывали, танцевали и смеялись.
— Рамон… — нерешительно сказала она.
— Да, миссис Санфорд.
— Рамон, я не уверена, но мне кажется, малыш просится наружу.
Рамон перестал танцевать и с ужасом посмотрел на нее:
— Не может быть. Он должен появиться только через месяц!
Лицо Нэнси исказилось от боли.