Цветы магнолии
Шрифт:
— Значит, это у нас осталось, — произнесла она. — Что ж, могло быть и хуже. Просто нам придется начать все с начала, вот и все.
— Да, да, разумеется, — подхватил он с наигранным оживлением.
— Значит, не все, — догадалась Tea. — Он рассказал мне не все.
— Что еще, Ричард? — мягко спросила она. — Что-то действительно серьезное? Он замялся.
— Серьезное? Что же может быть серьезней?
— Тебе видней, Ричард.
— Да все будет в порядке, — отозвался тот, пытаясь успокоить то ли жену, то ли самого себя. — Обещаю: все будет в порядке.
Он порывисто обнял ее за
— Как же я рад, что ты здесь! Теперь все точно будет хорошо. Ведь у меня есть ты, правда?
— Да, Ричард, у тебя есть я, — тихо ответила она, уже не сбрасывая его руки.
Он притянул ее к себе и поцеловал, словно ее присутствие его успокаивало.
— У меня есть ты, — радостно повторил он, и она снова ответила:
— Да, Ричард.
Он опустился на колени у ее ног.
— Я так устал! — жалобно произнес он. — Боже, что за день! Какой-то кошмар! Не представляю, что бы я без тебя делал! Господи, какое счастье, когда у человека есть жена.
На этот раз она только молча наклонила голову. Он положил ей голову на колени и вздохнул, совершенно как усталый сонный ребенок.
— О чем же он умолчал? — снова подумала Tea, машинально гладя его волосы, точно мать, убаюкивающая сына.
— Ты приехала, и теперь все будет хорошо, — снова повторил Ричард. — С тобой я ничего не боюсь.
Его дыхание становилось все ровнее, все спокойнее… Вскоре он уснул, a Tea продолжала гладить его волосы, смотря перед собой невидящими глазами.
— Тебе не кажется, Ричард, — спросила Tea, — что будет лучше, если ты расскажешь мне все?
Этот разговор произошел тремя днями позже. Они сидели в гостиной и как раз собирались обедать.
Ричард вздрогнул и покраснел.
— Не понимаю о чем ты, — сказал тот, отводя глаза.
— Неужели?
Он бросил на нее быстрый взгляд:
— Нет, ну были кое-какие детали…
— Ты просишь у меня помощи, так расскажи мне все. Он как-то странно посмотрел на нее;
— Разве прошу? Она удивилась:
— Милый, я все же твоя жена. Неожиданно на его лице появилась прежняя обаятельная лукавая улыбка.
— И удивительно красивая жена, Tea. Впрочем, на другой я бы и не женился.
Он стал расхаживать по комнате, что делал всегда, когда нервничал.
— Не скрою, в некотором смысле ты права, — решился наконец он. — Кое о чем я действительно умолчал. Он запнулся.
— Я слушаю.
— Черт, так трудно объяснить это женщине… Вы же вечно все переворачиваете с ног на голову. Даете волю воображению и так далее.
Tea молча ждала.
— Понимаешь, — продолжал Ричард, — закон такая странная штука… В общем, он применим далеко не ко всем ситуациям. Я могу совершить поступок совершенно порядочный и честный, а закон будет рассматривать его как… что-то иное. В девяти случаях из десяти он просто закроет глаза, а на десятый, ни с того ни с сего…
Tea постепенно начинала понимать.
— Почему же меня это не удивляет? — думала она. — Неужели я всегда знала, что вышла за бесчестного человека?
Ричард все говорил, приводил какие-то ненужные доводы, пытался что-то объяснить. Впрочем, Tea давно уже привыкла, что муж совершенно не способен говорить прямо даже о самых простых вещах.
Объясняя все это, он то и дело украдкой бросал взгляд на жену. Ему никак не удавалось скрыть своего смущения и обрести обычную раскованность. Он все говорил и говорил, пытаясь изменить то, что изменить было уже поздно. Наконец, он не выдержал. Его сломило то, что он прочел в глазах жены. Оно мелькнуло и тут же исчезло, но он успел заметить: презрение.
Он рухнул в кресло и спрятал лицо в ладонях.
— Это все. Tea, — хрипло выговорил он. — И что же ты теперь намерена делать?
Она, не колеблясь, подошла к нему, опустилась рядом на колени и взглянула ему прямо в глаза.
— Ничего, Ричард. Он робко ее обнял.
— Так ты не бросишь меня?
— Конечно, нет, милый. Конечно, нет. Этого он уже не выдержал.
— Но я же вор, Tea! Если отбросить все красивые слова, я самый обычный вор!
— Что ж, значит, я жена вора. Мы либо вместе справимся с этим, либо вместе опустимся на дно. Оба замолчали. Наконец Ричард произнес:
— Слушай, Tea, у меня есть один план, но о нем мы поговорим позже. Давай обедать. Сходи переоденься. В это мое любимое платье… ты знаешь… от Калло. [2]
2
Калло — модельная мастерская в Лондоне, очень популярная в 50-е годы, название по фамилии владельца и кутюрье.
Она удивленно подняла брови:
— Но ведь мы обедаем дома?
— Да-да, конечно, но оно мне так нравится… Надень его, сделай мне приятное. Оно тебе так идет!
Tea вышла к обеду в платье от Калло. Сшитое из парчи теплого розового оттенка с тонким золотистым рисунком, с глубоким вырезом, обнажавшим ослепительные плечи и шею Tea, оно удивительно шло ей, придавая трогательное сходство с хрупким цветком магнолии.
Ричард восхищенно посмотрел на жену.
— Умница моя. Ты выглядишь просто потрясающе. Они прошли в столовую. В течение всего вечера Ричард был возбужден, непрерывно шутил и смеялся по любому поводу, точно стараясь забыть о какой-то неприятной мысли. Несколько раз Tea пыталась вернуться к неоконченному разговору, но он уходил от него.
И только когда она уже вставала из-за стола, он неожиданно перешел к делу.
— Подожди. Мне надо тебе кое-что сказать. Это касается моих неприятностей. Tea опустилась на стул.
— Если нам повезет, — скороговоркой заговорил Ричард, — дело можно будет замять. Вообще-то, я был довольно осторожен, так что им совершенно не за что зацепиться, кроме одного документа…
Он многозначительно замолчал.
— Документа? — непонимающе переспросила Tea. — Ты хочешь сказать, его нужно уничтожить? Ричард поморщился.