«Поддалась лихому подговору,Отдалась разбойнику и вору,Подожгла посады и хлеба,Разорила древнее жилищеИ пошла поруганной и нищейИ рабой последнего раба.Я ль в тебя посмею бросить камень?Осужу ль страстной и буйный пламень?В грязь лицом тебе ль не поклонюсь,След босой ноги благословляя, —Ты – бездомная, гулящая, хмельная,Во Христе юродивая Русь!»М. Волошин
Я давно с потерями не плачу,Силой духа сердце берегу.И не верю в сказки и удачу,В фаворитный финиш на бегу.Отрицаю дождики по крыше,Не приемлю грубость и фокстрот.Коктебелец – друг
на книжной нише,Сам Волошин круглый год живёт.Он стрелялся как-то с Гумелёвым.И на Чёрной Речке граф ТолстойПредлагал считать обиду плёвой,Жизнь продажной, не простой игрой.Все они – великие Титаны,Гении российской маяты.Жизнь добавит пулевые раныИ расстрел чекистский без вины.Не Дантес в кровавых эполетах.А великий в будущем поэтВоздух расстрелял, вздохнув при этом:«Пусть поймёт, что правды в смерти нет…
Они стрелялись возле Черной речки на пистолетах пушкинского времени.
Гумилев промахнулся, пистолет Волошина дал осечку. Гумилев предложил Волошину стрелять еще раз. Тот выстрелил, боясь при этом попасть в Гумилева.
Он совсем не умел стрелять.
В 1921 Николай Гумилев был обвинен в причастности к заговору против советской власти и расстрелян 25 августа 1921. Чекисты, расстреливавшие его, рассказывали, что их потрясло его самообладание.
Имя Максимилиан произошло от древнеримского Максим. С латинского “maxima” оно переводится как “наибольший”, “наивысший”, “самый крупный”, “потомок великого”. Позаимствовано из византийской культуры в момент ее расцвета. Максимилиан отличается сильным характером, обладает острым умом и деловой хваткой. Почитает родителей и свою семью.
Он был артистом по натуре
Сергею Есенину
Он был артистом по натуре,Имел чтеца всевышний дар.В его сценической фигуреВсегда блуждал поэзий жар.А зритель – слушатель сидящийВнимал с гипнозом сладкий сон,Конфетный, сладостью бурлящийИ чистый, как грозы озон.Он слыл Рязанским полубогом —Простой Московский хулиган.Единственным, в стране убогойИ драчуном, коль в стельку пьян.Читал в тюрьме для женщин строчкиИ феерично, как всегда.Держали возле глаз платочки,Вздыхая тяжко, без стыда.И лишь одна рыдала громко,Почти в истерике слепой.Казалось, шла в сознанье ломка,В душе проснувшейся живой.Есенин обратился к другу:«Впервые слушали вот так…Мне этот вопль напомнил муку.Я рад, что в чтение мастак…Узнай, как имя незнакомки,Ей можно было бы помочь.Какой восторг и голос звонкий,Сопрано славное точь-в-точь…»Товарищ возвратился вскореКакой-то шаловливый взгляд:«Глухонемая, с детства хвори…А за концерт – благодарят…»Есенин спрятал взгляд смущённый,Гулял с друзьями до утра,Собой и славой поглощённый,Театром жизни, где играГлухонемым вливала свышеРекой невидимый талант…Молчат вчерашние афишиПро наш Рязанский бриллиант…
Вечерний ангел
Вечерний ангел крыльями закатаЛегко коснулся голубой волны.Вернулась в порт сбежавшая регата,За вольность, не признав своей вины.Канат-охранник свяжет ненадолго.Но красоту, кто сможет удержать?Рванёт подельник-парус силой шёлка,Чтоб неземную встретить благодатьС солёным ветром, брызгами простора,С дельфиновым каскадом над водой.Псалмы, расслышав ангельского хора,Воскресшей и проснувшейся душой…Вечерний ангел крыльями закатаЗаставит парус возвратиться в порт,Где за побег ждёт каждого расплатаИ теснота земная борт о борт…
Цветы любимым
Не забывайте для любимых розы,Дарите каждый божий день цветы.Букеты иссушают чувством слёзы,Без шума тушат ревности костры.Неважна икебаны увертюра.Дарите без листков календаря.В душе у милой есть клавиатура.На них играй, как Моцарт, жизнь, любя.Вдвоём парите рядом над музЫкой,Без пауз длинных, нотной высотой.Полёт без крыльев прозовут ВеликимИ совершенной прозовут четой.Не забывайте для любимых розы,Дарите каждый божий день цветы.Секрет открою: исчезают грозыОт вечной и всесильной Красоты…
Купание красного коня
Мы с тобой заслужили дорогу,По которой сегодня бредём.Обращаемся в сложностях к БогуИ не любим, гулять под дождём.Мы похожи, но мысли не схожи.Обжигаясь на долгом пути,Червь сомнений, как яблоко, гложет,И не знаем, что ждёт впереди.Отмечая с друзьями рожденье,Мы не ведаем год свой и час,Когда жизни прервутся в мгновенье,И всё будет цвести не про нас.Мир богатства останется тленом,Обветшает родительский дом.И забудут тебя постепенно.Лишь помянут, друзья за столом.Я не знаю, кто вспомнит поэта,Может быть, когда станут читать.Только лучшие строчки при этомВдруг помогут о вечном узнать.И не только о странностях доли,Жизнь свою проживал не во сне.Доставались мне разные роли,Не всегда был на белом коне.Но купая коней на рассвете,Видел красных картинных коней.Гнали в воды их голые дети,Погоняя хлыстами ветвей.Видел то, что и многие знали,Прикасался к таким же вещам.Только в строчках – всевышние далиПовелители были штормам.И гроза, как собака рычала,И дожди отбивали канкан.Жизнь была, как осиное жало,И дурманил вином нежный стан.В прозе жизни – живите стихами,Поклоняйтесь в душе красоте.И купайте коней вечерамиВ первозданной своей наготе.
Прощёное воскресенье
Я друга потерял. Ему сказал, что думал.О чём, не помню я? Но вырвалось, сказал.Слова похлещи пуль, прицелил в сердце дуло,Ушёл, мой друг, ушёл. И не достал кинжал…Всю ночь во мне лишь гнев вонзал пчелою жало,Я бога прогневил, товарища хуля.Ума на дне с вином во фляге не хваталоИ мудрости святой, как оказалось – зря.Проснулся с чувством я, что растерял напрасно,И с горечью во рту, я понял жизнь – горька.А в гневе осуждать, да и в суде опасно.Порою льдинка чувств над полыньёй тонка.Нежданно прозвучал звонок сильнее взрыва,Товарищ мой пришёл, и кофе мне принёс.Он не сказал в упрёк о том, что с нами было,Не принял наш разлад ни в шутку, ни всерьёз.Блины пожарил я, поставил угощенье:Сметану с ложкой ввысь, густеющий продукт.Весна приходит в дом с прощеным воскресеньем.А кто прощает нас, поверьте, Бог и друг!..
Умирал красавец знойный август
Умирал красавец знойный августНа листве пожухлого ковра…Где-то в море раздувался парус,Что летал бессмысленно с утра.Чайки проносились с диким шумом,Требуя внимания зевак.Рыбаки кефаль ловили с буны,Сердце билось с поплавком не в такт.Оставалось всё, как раньше было.Только август тихо умирал.Меньше становилось в небе пыла,И на пляжах поредел «централ».Разъезжались гости подгоревши,Сосчитав остатки в кошельках…И «плацкартом» прикрывали бреши,И три дня считались в бедняках.За обедом дружного вагонаПоминали август за окном,Под гитару юного пижона,Кто был больше всех в себя влюблён.Кто не видел осени летящейВ стаях журавлиных в вышине…Август был любимым, настоящим…И с ночным купаньем при луне…
На Патриаршем пруду
Плавали утки и крякали громко,Лебеди рядом молчком.А на скамеечке парочка робкоЖалась под старым зонтом.Детки ещё пионерского вида,Оба в раскосых очках.Саша и Маша, а может быть РитаВ мыслях о принцах, конях.Девочки часто стареют с мечтами,Внучкам «обоз» передав.Заняты в жизни иными делами,Детскую сказку, прервав.Пусть у вас сбудется, что пожелается,И берегите мечту.Сказка, поверьте, однажды рождаетсяНа Патриаршем пруду…Тучи сгущаются, грозы неистовоМолнией рвутся во мрак.Время летит, не меняется истинаИ Маргарита никак.Душу за Мастера, Жизнь за Любимого,Вечность вдвоём в вышине.И возвращённая рукопись, зримая,Что не сгорает в огне…Плавают утки, под дождиком крякают,Лебеди скрылись молчком.Слышишь?!.. Копыта несутся с гулякамиВ звёздах в заоблачный дом…