Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй

Автор неизвестен

Еще до него туда явился Циньтун и стал разыскивать Юйсяо.

– Они у жены Бэнь Дичуаня пируют, негодницы, – сердито сказала ему сидевшая на кане Сяоюй. – Не знаю, где у них хранятся шубы. К Бэню ступай, там и спроси.

Циньтун бросился к дому Бэнь Дичуаня, встал под окном и стал прислушиваться.

– Барышня Старшая, барышня Вторая, что это вы и чарочки не осушите? – обращалась к гостьям хозяйка. – И закуски нетронутые стоят. Кушайте! Или брезгуете?

– Мы и так немало выпили, тетушка, – отвечала Чуньмэй.

– Да что вы! Не обижайте уж нас! – Хозяйка обернулась к тетушке Хань. – Соседушка дорогая! Ты ведь тоже хозяйка! Попотчуй барышень. Что же так-то сидеть? – Она позвала дочь Чжанъэр. – Налей-ка барышне Третьей, и у барышни Четвертой чарка почти пустая.

– Я вообще не пью, – сказала Ланьсян.

– Голодные вы у меня остались, барышни, – говорила хозяйка. – Не нашлось вам лакомства по вкусу. Не осудите, прошу вас. Хотелось мне позвать уличных певцов, да побоялась, как бы батюшка не услыхал. Скучно живем! Да разве перечесть все горести бедняков!

В дверь постучал Циньтун. Все долго не откликались.

– Кто там? – наконец спросила Чжанъэр.

– Это я, – ответил Циньтун. – Мне с барышнями поговорить надо.

Чжанъэр открыла дверь и впустила слугу.

– Матушки воротились? – сразу спросила Юйсяо.

Циньтун глядел на нее, улыбаясь, и молчал.

– Вот зубоскал! – сказала Юйсяо. – Его спрашивают, а он зубы скалит и ни слова.

– Матушки пока в гостях, – наконец заговорил Циньтун. – На улице снег. Меня за шубами послали.

– Шубы в золоченом сундуке, – объяснила Юйсяо. – Пусть Сяоюй достанет.

– Сяоюй к тебе посылает.

– Ну вы подумайте! – возмутилась Юйсяо. – Что ж она, сама не знает?!

– Раз у ваших матушек есть шубы, вы и давайте, – сказала Чуньмэй. – У моей матушки нет, и я никуда не пойду.

– Для матушки Третьей у Сяолуань спроси, – сказала Ланьсян.

Инчунь достала из-за пояса ключи и протянула Циньтуну.

– Пусть Сючунь в кладовой возьмет.

Циньтун вернулся в дальние покои. Сяоюй и Сяолуань передали ему узлы с шубами Юэнян и Юйлоу. Слуга пошел дальше, но тут ему повстречался Дайань.

– А ты зачем пришел? – спросил Циньтун.

– Еще спрашиваешь! – буркнул Дайань. – Все из-за тебя! От матушки такой нагоняй получил! За шубой для матушки Пятой послали.

– А я пойду для Шестой возьму, – сказал Циньтун.

– Ступай, а потом здесь меня обожди, – наказал Дайань. – Вместе пойдем, а не то еще раз достанется.

Дайань вошел в покои Юэнян. Сяоюй все еще сидела на кане, грелась у жаровни и грызла семечки.

– Опять тебя принесло! – воскликнула она, увидев Дайаня.

– А, ты опять за свое! У, зла не хватает! – Дайань рассказал, как его отругала Юэнян, и продолжал. – Раз Циньтун пошел, ну я и остался. Так я, она говорит, посыльных завел. А у матушки Пятой нет шубы, вот меня и послали. Сказали, в большом шкафу. Ту, что Ли Чжи в счет долга принес. Давай, я захвачу.

– А Юйсяо все ключи с собой взяла, – отвечала Сяоюй.

– Сейчас Циньтун придет, его и пошлю, – сказал Дайань. – А я к огоньку присяду пока, ногам дам покой.

Сяоюй пододвинулась, и Дайань сел с краю на кан, прижавшись к Сяоюй.

– В кувшине вино осталось, – сказала служанка. – Я сейчас подогрею.

– Не прочь воспользоваться твоим гостеприимством! – проговорил Дайань.

Сяоюй слезла с кана и поставила кувшин на жаровню, потом достала соленой гусятины и налила в чарку вина. Никого не было, и они, обнявшись, пили вино и дарили друг дружке поцелуи.

Вошел Циньтун, и Дайань предложил ему чарку, а потом послал к Юйсяо за шубой для Цзиньлянь. Циньтун положил узлы и отправился к жене Бэнь Дичуаня.

– Вот арестантское отродье! – заругалась на него Юйсяо. – Опять тебя принесло!

Сама она не пошла, а наказала, чтобы Сяоюй взяла ключ во внутренней комнате. Сяоюй открыла комнату, достала связку ключей, но, сколько ни старалась, ни один ключ не подходил. Опять Циньтун побежал за Юйсяо.

– Да это совсем не те! – заругалась Юйсяо. – Ключ от шкафа у матушки под постелью спрятан.

– Привязали ее там, должно быть, негодницу, – ворчала Сяоюй. – Людей гоняет, покою не дает.

Открыли шкаф, но шубы там не оказалось.

Пришлось Циньтуну снова идти спрашивать у Юйсяо.

– Вконец измотают эти барышни! – кипел он от злости, бегая туда-сюда.– Чтоб их холера скрутила! Помереть в одночасье не дадут.

– Ну и достанется нам теперь от матушки! – сказал он Дайаню. – Она про ключи и слушать не будет. Мы во всем виноваты останемся.

Опять Циньтун вызвал Юйсяо.

– Нет в матушкином шкафу шубы, – заявил он.

– Ой, я совсем забыла, – немного подумав, засмеялась она. – Она ж в другом шкафу висит.

Циньтун бросился к Сяоюй.

– Ей, потаскушке, совсем, видно, хахаль голову закружил, – ругалась Сяоюй. – Шуба тут висит, а она туда посылает.

Она достала шубу и завернула ее в узел вместе с шубой дочери Симэня.

Дайань с Циньтуном понесли узел.

– Вы что? – вопрошала их Юэнян. – Оба решили за нами вовсе не приходить, а?