Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй
Шрифт:
– Ишь раскричались, потаскухи! – заругался пьяный Симэнь. – От безделья через веревочку прыгать вздумали!
Симэнь подбежал к Цзиньлянь и, дав ей пинка, ушел в задние покои, но не к Юэнян, а в западный флигель. Пройдя в кабинет, приказал накрыть там постель. Он не успокоился и отругав слуг со служанками. Столпившись в стороне, испуганные жены не могли понять, что с ним случилось.
– Раз видишь, пьяный идет, надо было уйти, а то стоит улыбается, туфельку поправляет, – укоряла своенравную Цзиньлянь хозяйка. – Сама его разозлит, потом он на всех кидается.
– Ладно бы нас ругал, а то и Старшую потаскухой обзывает. Вот негодный! – возмущалась Юйлоу.
– В этом доме мне всегда больше всех достается, – сказала Цзиньлянь. – Все тут были, а пинком меня наградил. Вам-то чего беспокоиться.
– Да ты б ему посоветовала и меня пнуть ногой, – заметила с раздражением Юэнян. – Тогда бы всем досталось, не тебе одной. Знай же свое место, бесстыдница! Я молчу, а ты рта не закрываешь.
Видя, что Юэнян сердится, Цзиньлянь заговорила по-другому:
– Вы не поняли. Не о том я хотела сказать. Не знаю, говорю, что у него там вышло, а пришел на мне зло срывать. Глаза на меня вытаращил, извести, верно, хочет.
– Ну кто тебя заставляет его на зло-то наводить! – укоряла ее Юэнян. – Ты ж сама на кулаки напрашиваешься.
– А вы слугу допросите, – посоветовала Юйлоу. – И где он только успел напиться? Утром был в самом благодушном настроении, а воротился…
Вызвали Дайаня, и Юэнян учинила ему допрос.
– Правду говори, арестант проклятый, – обрушилась она на слугу, – не то бить велю. И Пинъаня заодно. Получите у меня по десятку палок каждый.
– Сжальтесь, сударыня! – взмолился Дайань. – Все расскажу как было. Хозяин с дядей Ином пошли навестить У Иньэр. Вышли от нее рано.
У Восточной улицы хозяин встретился с тетушкой Фэн. Она и сказала, что госпожа Хуа, мол, пождала-пождала да и нашла себе мужа – доктора Цзяна с Большой улицы. Это и вывело хозяина из себя.
– Выходит, бесстыжая распутница замуж вышла, а на нас надо зло срывать? – возмущалась Юэнян.
– Да никуда она не выходила, она к себе в дом мужа привела, – уточнил Дайань. – Денег ему выдала. Поглядели бы, какую они лавку лекарственных трав открыли! Я как-то хозяину сказал, да он не поверил.
– Сами посудите, – вставила Юйлоу, – давно ли муж умер? Траур снять не успела, а уж замуж. Как можно, а?
– В наше время не спрашивают, что можно, а чего нельзя, – заметила Юэнян. – Что она, первая, что ли такая? Мало ли нынче в трауре замуж выходят? Распутной только бы пить да спать с мужиком. Где уж там блюсти целомудрие!
Заметь, дорогой читатель! Слова эти задели за живое и Мэн Юйлоу, и Пань Цзиньлянь. Ведь обе они вышли замуж во второй раз и раньше, чем истек полагающийся срок траура. Смущенные, они удалились к себе, но не о том пойдет речь.
Да,
Хоть часто в жизни нам сопутствуют невзгоды, Но редко мы о них с друзьями речь заводим.Так Симэнь и проспал ту ночь во флигеле, а на другой день поставил зятя Чэнь Цзинцзи смотреть за разбивкой сада и вместе с Бэнь Дичуанем вести расчеты с мастерами. Лайчжао стал сторожем у главных ворот. Дочь хозяина, Симэнь Старшая, целыми днями просиживала в задних покоях. Только ночевать приходила к себе в передний флигель. Чэнь Цзинцзи весь день был занят стройкой и без приглашения входить в дом не решался. Даже еду ему выносили слуги. Так что жен Симэня он и в глаза не видал.
Однажды, когда Симэнь Цин отбыл на проводы судебного надзирателя тысяцкого Хэ Цзиня, Юэнян вспомнила про Чэнь Цзинцзи. Ей захотелось угостить зятя, который так старательно трудился и ни разу не удостоился внимания.
– Угостишь зятя, скажут, не в свои, мол, дела вмешивается, но мне перед ним неловко, – обратилась хозяйка к Юйлоу и Цзяоэр. – Ведь свой человек! С утра до ночи в труде и заботах, для нас же старается, а никто не поблагодарит за усердие. Как так можно!
– Вы хозяйка дома, сестрица, – заметила Юйлоу, – кому, как не вам об этом и побеспокоиться?
Юэнян распорядилась накрыть стол, поставить вина и закусок. В обед пригласили Чэнь Цзинцзи. Передав работу Бэнь Дичуаню, Цзинцзи направился в задние покои.
Низко поклонившись Юэнян, зять сел сбоку. Сяоюй принесла чай. Потом подали вино и закуски.
– Вы с таким усердием каждый день трудитесь, зятюшка, – обратилась к Цзинцзи хозяйка, – что мне давно хотелось пригласить вас посидеть с нами, но все никак не могла найти подходящего способа. И вот сегодня, когда отсутствует ваш батюшка, а мы ничем не заняты, я пригласила вас выпить чарку вина и выразить вам признательность за труды.
– Не извольте беспокоиться, матушка, – отвечал Цзинцзи. – Осчастливленный призрением батюшки с матушкой, я здесь и устали не знаю.
Юэнян поднесла зятю кубок вина, и он сел сбоку. Вскоре появились яства. Отведав их вместе с Цзинцзи, Юэнян велела Сяоюй пригласить к столу его жену.
– Госпожа вымоет руки и сейчас придет, – ответила горничная.
В спальне послышался стук костяшек домино.
– Там кто-то играет в домино? – спросил Цзинцзи.
– Ваша жена с горничной Юйсяо, – ответила Юэнян.
– До чего своенравная! – заметил Цзинцзи. – Матушка зовет, а она в кости играет.
Наконец, отдернув занавеску, появилась Симэнь Старшая и села напротив мужа.
– Зятюшка играет в домино? – спросила ее Юэнян.
– Да, разбирается, – ответила та.
Юэнян казалось, что Цзинцзи зять деловой и рассудительный. Она и не представляла, что этот малый поднаторел в стихах и в романсах, песнях и одах, играл в двойную шестерку и шашки, составлял загадки и шарады, и чего он только не знал, чего не ведал!