Цветы в Пустоте. Книга 1

Рэд Леа

Аргза сдавил его колено сильнее, рискуя разломать сустав. Сильвенио же только прижался к нему крепче и просяще погладил ладонь на своем колене кончиками пальцев.

– Извинитесь передо мной, или я действительно обижусь, – повторил он настойчиво. – Мне надоело терпеть подобные шутки.

Аргза еще пару секунд сверлил его взглядом, а затем неожиданно развеселился и разжал руку, издав короткий смешок:

– Обидишься? Надоело терпеть? А ты наглеешь, моя пташка-говорун! Если ты еще не заметил, я – твой хозяин. И мне нет абсолютно никакого дела до твоего настроения. Назови мне хоть одну причину,

которая помешает мне отыметь тебя прямо тут, разложив на консоли?

Он, разумеется, не собирался прямо сейчас выполнять свою угрозу. Но Сильвенио удивил его снова, ничуть не растерявшись. Напротив, почти бескровные тонкие губы сложились в легкую – и уверенную, ну надо же! – улыбку.

– Хорошо, вот вам причина: если вы сделаете это, я вас не прощу. Вы привыкли ломать окружающих, удостоверяя свою власть над ними, вам нравится делать людям больно, унижать их, потому что это каким-то извращенным образом возвышает вас в собственных глазах. Вы всегда добиваетесь своего исключительно силой. Но со мной это не проходит. Я слабый, и ломать меня неинтересно, потому что я не ломаюсь, а только гнусь, и вас это злит. Я слабый, да, я не умею врать, я не умею драться, я не могу сопротивляться вам, а вам приятно чужое сопротивление. Я нуждаюсь в вашей защите. В вашей лояльности. У меня нет никого, кто мог бы защитить меня. Я ваш. Полностью в вашей власти: вы отняли у меня дом, заменив своим кораблем, вы отняли у меня свободу. И по этой причине вам не нравится, когда я на вас обижаюсь, потому что большей власти, чем у вас надо мной уже есть, вам все равно не добиться. Я, честно говоря, не знаю, почему вы так стремитесь сохранить иллюзию моей добровольности, но зато я знаю, что вам это важно. И если вы хотите, чтобы я по-прежнему искал вашего покровительства, вместо того чтобы просто отключить разум и восприятие – а я это могу, – то… извинитесь передо мной, сир.

Аргза зарычал. Негромко, но зло, угрожающе. В темных глазах плеснула ярость, и на секунду Сильвенио показалось, что он ошибся в своих расчетах, что с ним сейчас в самом деле снова сделают что-то ужасное, но…

– Тварь, – произнес пират почему-то ласково. – Маленькая тварь.

Он схватил его за волосы у основания затылка и резко дернул, заставляя запрокинуть голову. Ладонь снова легла на колено и сжала чуть ли не со всей силы.

– Извини, – прорычал варвар ему в губы, прокусывая их до крови. – Доволен?

Было очень больно, едва ли не на грани включения Контроля, но это было не так уж важно. В конце концов, за все надо платить, а заплатить минутной болью за такую важную победу – совсем не зазорно. Подумать только, он заставил извиниться, пусть даже и так грубо, самого Аргзу Грэна, никогда и ни перед кем не признававшего своей вины!

– Да. – Он не сдержал слабой улыбки. – Я буду доволен, если вы не станете сейчас ломать мне шею и колено.

Аргза ничего ломать не стал, вновь разжав руки, и осталось потерпеть только еще один злой укус, пришедшийся уже на ухо. Победу можно было считать одержанной почти без потерь.

В дверь постучали, и Аргза впустил в кабину Джерри, вызванного для повторного отчета о тех самых шумах в динамиках. На этот раз Сильвенио не стал слезать с колен пирата и даже не стал отводить взгляд. Только руки с шеи его убрал, но по сравнению с прошлым его смущением это тоже было своеобразной победой, только уже со стороны Аргзы. Пронзительно-голубые глаза эрландеранца сияли таким неприкрытым торжеством, что Джерри глянул на друга с большой настороженностью, но, к счастью, комментировать никак не стал.

И вот уже потом, в каморке механиков, за очередными вечерними посиделками, Джерри повторил, как-то напряженно разглядывая его лицо:

– Устроим бунт. Свергнем тирана.

И Сильвенио на этот раз не отшатнулся, не дернулся, не стал оглядываться по сторонам. Только приглушил голос и шепотом, почти неслышно, спросил:

– У тебя есть конкретные идеи?

Тот кивнул, продолжая в него вглядываться. Сильвенио почувствовал укол досады: его лучший друг, кажется, не вполне ему доверял.

– Послушай, я понимаю, в каком направлении ты сейчас мыслишь. Что ко мне он относится лучше, чем к остальным рабочим. Что я купился на его фальшивую доброту. Что я мог забыть, кто он и что сделал, раз уж он одаривает меня такими привилегиями. – Лицо Джерри при этих словах запылало, что только доказывало правоту Сильвенио. – Но это не так. Этот человек… угнетает всех нас. Он отнял нашу свободу. А я хочу эту свободу вернуть. Я хочу снова приносить людям пользу, а не составлять отчеты с грабежей. Я хочу читать книги и нести в мир учения моего народа. Я хочу… не бояться сказать лишнего, хочу снова жить без страха. Поэтому – да, я в деле, что бы ты ни задумал, мой друг, я хочу рискнуть. Я не могу сражаться, но… я могу его отвлечь. Да… пожалуй, действительно могу… Я с тобой.

Механик улыбнулся облегченно и шумно выдохнул – ему, похоже, и самому было до крайности неприятно сомневаться в своем товарище. Но жизнь на этом корабле всех волей-неволей заставляла становиться подозрительными, и Сильвенио, сам страдающий чем-то подобным, не собирался его в этом винить.

– Хорошо. – Улыбка Джерри превратилась в азартный оскал. – Тогда вот что…

– Только без убийств, – вставил быстро Сильвенио, замечая кровожадный блеск в глазах друга.

– Ну… это как пойдет…

– Нет! – Сильвенио встряхнул его за плечи, нахмурившись. – Я не собираюсь участвовать ни в чьем убийстве! Либо мы находим другой путь, либо я отказываюсь помогать.

Джерри посмотрел на него исподлобья, насупившись: он-то был настроен более чем решительно. Но все-таки он хорошо осознавал, что Сильвенио имеет на Аргзу слишком большое влияние, и без его непосредственного участия вряд ли что-то получится.

– Ладно, ладно, – он примирительно поднял руки. – Без убийств так без убийств. Мы его просто обезвредим, я понял.

Сильвенио отпустил его и улыбнулся тоже.

– Хорошо. Тогда говори свою идею.

* * *

Странные глухие звуки он услышал еще из коридора. Замер, прислушиваясь, но ничего подробнее не различил, только распознал голос Джерри, издающий какие-то хриплые ругательства. Дверь кабины была приоткрыта, но света внутри не было, и уже это Сильвенио насторожило. Он замер, но затем решил, что Аргза все равно потом спросит с него, какого черта он не зашел, и, сделав глубокий вдох, бесшумно проскользнул за дверь.