Цветы зла. Продолжение Крайней мазы
Шрифт:
– Это ты прав. У нас ля-ля не любят. И больно умных тоже. Ну, хорошо. Как говорится, наше дело предложить - ваше отказаться. Пока, дорогой. Если что - звони, помогу по старой памяти.
Положив трубку, Смирнов послонялся по квартире, уселся в кресло и, отчаявшись согнать с лица нехорошую улыбку, сказал:
– Беспокоится о тебе Паша. Сказал, что пасть мне порвет, если я хоть как-то тебя обижу... Ты меня понимаешь?
– Неужели ты думаешь, что я побегу к этому человеку на тебя жаловаться?
– Марья Ивановна с середины дня выглядела озабоченной - в обед супруг
– А бежать тебе и не надо, - продолжал бухтеть заведенный Смирнов.
– Он - зверь, он все нутром чувствует. Два часа назад я сказал тебе, что мы неоправданно много тратим на периодику и бытовую химию, ты надулась, и вот, через час он звонит и говорит мне отеческим голосом, что если ты хоть раз чихнешь, то он меня в альбуциде утопит!
– Не обманывай, он так не мог сказать!
– Какая разница, что он говорил и какие слова употреблял! Главное, я понял его правильно.
– Нам просто надо найти себе занятие, все забудется... Может, клуб откроем?
– Поменяем квартиры на подвал в центре и откроем? Хорошая идея, - завелся он с пол-оборота.
– Представь - располагающий к отдыху интерьер, вкусная недорогая еда, медленные танцы, беседы об искусстве... Будем приглашать молодых артистов...
Евгений Ильич загорелся идеей открытия кафе-клуба. Однако через день узнал, что каждую неделю в столице только в пределах Садового кольца прогорает два или три таких заведения. И столько же открывается. Для уточнения конъюнктуры Смирнов пошел в одно из таких мест. Хозяин, молодой парень с усталым серым лицом, сказал, что лучше открыть чебуречную и утилизировать в ней мясные продукты, пришедшие в негодность в ближайшем к чану с маслом супермаркете. Тысяч пять-десять в месяц заработать можно А так только в долги влезешь...
2.
Однажды вечером, когда Смирнов от нечего делать читал журнал, а Маша смотрела "Вести", в дверь позвонили.
Посмотрев в глазок, Смирнов увидел с иголочки одетого человека. Спустя несколько минут гость, назвавшийся Диким Ярославом Юрьевичем, сидел в дежурном кресле хозяйки дома.
Марья Ивановна рассматривала его с живым интересом - Дикий был картинно красив.
Смирнов рассматривал его с неприязнью, смешанной с удивлением - представившись в прихожей, гость сказал, что пришел по объявлению в газете, данному частной розыскной фирмой "Дважды два".
– Кто из вас Шерлок Холмс?
– спросил гость, поочередно рассматривая хозяев (на лице Марьи Ивановны его глаза задерживались).
– Оба, - ответил Смирнов, отметив, что интерес у супруги и гостя взаимный.
– Оба?
– удивился гость,
Марья Ивановна, изобразив смущенную улыбку, посмотрела на Смирнова:
– "Ну что, будем кидать?"
– "Не понял?"
– "Ну, подрядимся в детективы?"
– "Ты с ума сошла! Он же явно попутал адрес!"
– "Ничего он не попутал. Это я дала объявление".
– "Не посоветовавшись со мной!?"
– "Ты бы поднял меня на смех. Ты все поднимаешь на смех, ни во что не веришь и ни на что не надеешься".
– "Обманываешь, что дала объявление. Он просто тебе понравился, и ты не хочешь его отпускать".
– "Ага! Мне так нравится, когда ты ревнуешь! Но насчет объявления я не обманываю".
– "Ну, ты и штучка!"
– "Твоя штучка"
– "Ну, будь по-твоему..."
– Может быть, перейдем к существу дела?
– Смирнов, посмотрев на гостя, изобразил на лице внимание.
– Да, конечно, - кивнул Дикий.
– Для начала скажу, что я - владелец консалтинговой фирмы и имею в месяц...
– Нам не нужны сведения о ваших доходах. Мы берем тысячу долларов за день расследования плюс премиальные, размер которых устанавливает клиент. К слову сказать, они никогда не были меньше десяти тысяч долларов.
– Свою цену я хотел назвать, чтобы вы знали, чем я располагаю...
– Понимаю...
– покивал Смирнов.
– Ну, тогда - вперед. Вам слово.
– Ну так слушайте... Жили мы вчетвером - семилетняя дочь Елена, жена да я с мамой, Вероникой Анатольевной. Жену звали Кристиной Владимировной. Работала дизайнером. Она умерла в середине апреля этого года на даче. Я приехал в седьмом часу вечера, поднялся на веранду и увидел ее лежащей под столом... Слава богу, мама с дочерью гостили в Москве...
Помолчав, Дикий продолжил:
– Приехавшие следователи установили, что Кристина отравлена цианистым калием. На следующий день пузырек с ядом обнаружила на соседней даче розыскная собака. Он был закопан под флоксами. Нашлись свидетели, видевшие, как Регина Родионовна, владелица дачи, окапывала их вскоре после смерти Кристины. Ее взяли под стражу, и на следствии она призналась, что этот пузырек с цианистым калием остался у нее от бабушки... Вот и все.
– Вы забыли сказать, что Регина Родионовна была вашей любовницей...
– сказал Смирнов.
– Всегда забываешь о том, что прочно сидит в голове, - скривился в слабой улыбке чувственный рот Дикого.
– Да, Регина Крестовская была моей любовницей. И стала ею задолго до моего знакомства с Кристиной. Следствию это было известно...
– Расскажите о ней, - сухо спросила Марья Ивановна. Женщинам по разным причинам не нравятся мужчины, имеющие любовниц, да еще "сквозных".
Гость понял, что хозяйка спрашивает о Регине Родионовне.
– Она работает, работала в Белом Доме консультантом по протоколу или что-то вроде этого. Я не интересовался деталями, а она особенно не распространялась.
– В общих чертах все ясно, - подумав, сказал Смирнов.
– Не могли бы вы теперь сформулировать нашу задачу?
– Я не верю, что Регина отравила мою жену. Я хочу, чтобы вы нашли истинного ее убийцу. Я хочу, чтобы вы сделали все возможное и невозможное для освобождения Регины Родионовны.
– Вы ее любите?
– сочувственно спросила Марья Ивановна.
– Видимо, да...
– А почему в таком случае женились на Кристине?
– спросил Смирнов.
Дикий молчал.
– Нет, уважаемый Ярослав Юрьевич, так у нас дело не пойдет, - покачала головой Марья Ивановна.
– Или вы нам все рассказываете, или мы отказываемся от вашего дела.