Цветы зла. Продолжение Крайней мазы
Шрифт:
– Это Регина придумала женить меня на соседке...- вымученно сказал Дикий.
– Как я понимаю, этим ходом умная женщина убила двух зайцев...
– не смог сдержаться Смирнов.
– То есть взвалила семейные хлопоты на соседку и добавила романтики в любовные отношения с вами.
– Может быть и так...
– проговорил гость, с антипатией посмотрев на Смирнова.
– Регина и в самом деле не любит домашних хлопот...
– Вы извините моего коллегу за подобные реплики, - сказала Марья Ивановна, подкупающе улыбаясь.
– В нашем деле
– Вы так уверены в положительном исходе расследования?
– Если убийство вашей жены не связано с ее работой в правительстве - абсолютно, - сказал Смирнов.
– А почему вы не спросили, кого я подозреваю?
– Если бы вы кого-нибудь подозревали, вы пришли бы не к нам, а в свое УВД, - усмехнулся Смирнов.
– Вы упоминали, что у Кристины Владимировны были любовники...
– спросила Марья Ивановна, недовольно качнув головой - как всегда Смирнов много говорил.
– Я этого не упоминал...
– Послушайте, Ярослав Юрьевич, - мягко улыбнулся Смирнов.
– Знаете, в чем ваша ошибка?
– В чем?
– автоматически спросил гость, уже, видимо, решивший откланяться.
– В том, что вы считаете нас мм... собеседниками, что ли... А мы - профессионалы, день работы которых стоит тысячу долларов. Если вы накинете еще пятьсот за утонченность общения и политес, мы готовы отложить на час визит другого нашего клиента.
– Да, у нее были любовники, - подумав, сказал Дикий.
– Точнее, любовник. Он владелец небольшого ресторана на Тверской...
– Имя, фамилия, наклонности?
– спросил Смирнов, чуть было не добавив "явки".
– Владимир Эгисиани, отчества не знаю, - сказал Дикий, что-то в себе преодолев.
– Грузин по отцу. Уверен, что принадлежит к грузинской мафии. Ведет себя крайне самоуверенно...
– Откуда у вас эти сведения?
– спросила Марья Ивановна.
– Он бывал у нас на даче. Заезжал за Кристиной...
– И вы его не подозреваете в ее убийстве?
– Нет...
– Почему?
– Он приезжал потом... На двух машинах, набитых головорезами... Не постучав, они ворвались в дом, закрыли Лену в кладовке, меня привязали к каминной решетке. Потом Эгисиани приказал людям зажечь камин, принести бензина в канистре. Когда это было сделано, отправил их трясти соседей...
– Понятно. Что было дальше?
– Ударив меня в лицо, Эгисиани заявил, что это я отравил Кристину, и потому он сожжет меня в камине.
– Камин, как я понимаю, остался холодным?
– Да...
– И после этого вы решили, что не он убил вашу жену...
– Он так себя вел... Вы когда-нибудь видели, чтобы кавказцы плакали из-за женщины? Нет, это не он.
– А как он поверил, что не вы убийца?
– Лена каким-то образом смогла выбраться из чулана. Эгисиани в это время, полив дрова бензином, сидел напротив меня в кресле. А она, бледная, встала передо мной, обхватила ручонками, и закричала: "Не трогай моего папу! Это не он убил маму, это ты, ты убил ее!"
У Дикого по щекам потекли две слезинки. Он не вытер их и не спрятал лица. Марья Ивановна, оставаясь беспристрастной, спросила:
– На суде рассматривалось заявление вашей дочери? Я имею в виду заявление, что именно Эгисиани убил ее мать?
Дикий секунду смотрел, ничего не понимая, затем механически отер ладонью щеки и пробормотал:
– Да, рассматривалось. Но у Эгисиани было алиби: в момент убийства он и все его подручные находились на свадьбе, причем Эгисиани был свидетелем и все это мероприятие, естественно снималось на видеопленку. К тому же суд не обнаружил у него серьезных мотивов.
– У нас с вами остается еще четверть часа, - Смирнов бросил взгляд на настенные часы.
– Нам понадобятся ваши координаты... Телефоны, адреса и тому подобное.
– Надо будет осмотреть вашу дачу...
– объяснила Марья Ивановна, о чем-то раздумывая.
– Мы должны знать в какой обстановке все произошло.
– Да, конечно, - кивнул Ярослав Юрьевич, доставая бумажник.
– В настоящее время я живу там с Вероникой Анатольевной и дочерью. Леночка еще не вполне оправилась после смерти матери.
– Еще мы, возможно, захотим осмотреть дачу Регины. Это можно будет сделать?
Дикий достал из кармана связку ключей, вызволил один и передал Смирнову: - Он от ворот дачи. Ключ от дачного дома под ковриком у входа. Думаю, я могу идти?
3.
Они сидели за столом. Посередине его возвышалась стопка купюр.
– Ты и в самом деле догадываешься, кто убил Кристину?
– спросила Марья Ивановна.
– На сорок пять с половиной процентов.
– Ну и кто это, по-твоему, сделал?
– Не скажу.
– Предлагаешь мне соцсоревнование?
– Нет, просто я не вполне уверен в своей гипотезе и хочу подстраховаться твоим самостоятельным умом.
– Ты просто хочешь выиграть один, хочешь подмять меня под себя...
– Когда я приду к мнению, что не могу подмять тебя под себя, то уйду, понурив голову.
– Мне кажется, что ты отводишь мне роль миссис Хадсон.
– Нет, я предлагаю тебе роль друга-соперника. А если дело решишь ты, то я с превеликим удовольствием стану твоей миссис Хадсон, и буду готовить тебе по утрам овсяную кашку.
– Нет, ты все-таки фрукт.
– Ну, фрукт, а что?
– Да то, что ты мнишь из себя бог весть кого, а с людьми обращаться не умеешь. Этот несчастный Ярослав Юрьевич два раза порывался уйти...
– Что есть, то есть. Нет у меня обходительности... И откуда ей взяться? Столько лет на геологоразведке проработал...
– Значит, договариваемся: с людьми буду работать я. А если сочту нужным, буду подпускать тебя с твоей солдафонской прямолинейностью и площадным юмором.
– Ты будешь работать с определенными людьми. С гангстерами, владельцами магазинов и ресторанов. А с остальными буду работать я.