Цветы Зла
Шрифт:
И этот край голей, чем даже край полярный,
Ни зелени, ни рек, ни зверя, ни лесов.
Нет в мире ужаса подобного, такого,
Как жесткость холода светила ледяного,
И с древним Хаосом схож здешний мрак ночей.
Завидую судьбе последних я зверей,
Что в спячку глупую уйти способны в зиму, –
Так тянется моток времен невыносимо!
32. Вампир <Le vampire>
Ты, как удар ножа, вошла
В больное
Прекрасна, взбешена и зла,
Как демонов безумных стая.
О разум побежденный мой,
В покорный превращен альков он!
Теперь я к нечестивой той,
Как к цепи каторжник, прикован,
Как к водке – пьяный человек,
И как к игре – игрой заклятый,
Как черви – к падали проклятой, –
О, будь ты проклята навек!
Поспешный меч иметь мне надо,
Чтобы свободу возвратить!
Просил я вероломство яда,
Чтоб эту низость победить!
Но яд и меч в пренебреженьи
Не вняли мне, ответив так:
«Ты не достоин избавленья
От рабства подлого, дурак!
И если мы твои оковы
Усилиями раздробим,
Ты поцелуем роковым
Труп воскресишь вампира снова!»
33.
Я эту ночь провел с Еврейкою ужасной,
Как возле мертвеца простертый мертвый труп;
Я начал размышлять вблизи продажных губ
О грустной красоте, где я погиб, бесстрастный.
Представил я ее величье от рожденья:
Красой и силою зрачок вооружен;
На ней – душистый шлем волос сооружен, –
Я, вспомнивши о нем, воспрял для наслажденья.
Я умиленно стан расцеловал бы твой,
Богатство б разметал я ласк моих упорных
От свежих ног твоих до кос прекрасно черных, –
Когда б могло хоть раз вечернею порой
Невольною слезой, жестокая царица,
Великолепие холодных глаз затмиться!
34. Посмертные укоры <Remords posthume>
В тот час, когда уснешь ты, кто мрачна, красива,
И черный мраморник воздвигнут над тобой,
Тебе заменит дом, альков прекрасный твой,
Пустой, глубокий ров, могильный склеп дождливый,
И ляжет камень плит над грудью боязливой,
Над телом, чтоб мешать всей прелести былой,
Чтобы не слышался отныне сердца бой,
Чтоб не было у ног походки шаловливой.
Наперсница мечты неконченой моей, –
Могила, – ты всегда поймешь поэта цели, –
И в мраке медленных, лишенных сна ночей
Шепнешь: «Распутница несовершенств! Ужели
Не знала ты, что труп жестоко слезы льет?»
– И червь, как совести укор, тебя пожрет.
35. Кошка <Le chat>
На
Свои когти, ко мне подойдя, ты,
Чтоб я мог погрузиться в красоты очей,
Где с металлом смешались агаты.
На досуге я голову глажу твою,
Эластичную спину лаская,
В электричество тела я руку сую,
Наслажденье при том обретая.
Я любимую вижу, мечтая! Зверек,
Словно твой, ее взгляд, с жалом схожий,
Меня колет; и холоден он, и глубок;
И плывет вкруг каштановой кожи,
К голове поднимаясь от пят,
Воздух пряной струей, – роковой аромат.
36. Duellum [3]
3
Поединок (лат.).
Два воина, сойдясь, вступили в бой великий,
И воздух пачкают горячий пот и кровь;
– Железа звяканье и эти игры – крики
Их юных дней, что в плен себе взяла любовь.
Мечи поломаны, как молодость разбита
У нас, любимая, – но острие ногтей
Заменит им и меч, и их кинжал сердитый.
– Безумие сердец, созревших для страстей!
И к хищникам в овраг, обнявшись в злобе дикой,
Враги стремительно друг друга увлекут,
Украсив кожею сухую ежевику.
– И эта пропасть – ад, где все друзья живут!
С врагиней яростной падем в овраг мы оба,
Чтоб там навек хранить пыланье нашей злобы!
37. Балкон <Le balcon>
Подруга из подруг, о мать воспоминаний!
Моя обязанность и радость для меня!
Ты вспоминаешь ли о красоте лобзаний,
О неге вечеров, о сладости огня?!
Подруга из подруг, о мать воспоминаний!
О вечер с отсветом пылающих углей!
Балкон и вечера под дымкой испаренья!
Как грудь твоя сладка! Душа – еще добрей!
О, сколько было слов, не знающих забвенья!
О вечер с отсветом пылающих углей!
В вечерней теплоте чарующи закаты!
Душа была сильна! Простор глубоким был!
Царица нежности, – я крови ароматы,
Приникнувши к тебе, казалось, ощутил!
В вечерней теплоте чарующи закаты!
Кругом сгущался мрак ночной стеной преград;
Угадывал твой взор я в темноте глазами,