Цветы Зла
Шрифт:
И, радость наугад или несчастье сея,
Ты безответственна, хоть ты везде царишь.
С издевкой шествуешь, Краса, по убиенным,
И Ужас – из твоих забав не самый злой!
Меж дорогих брелков на животе надменном
Влюбленно пляшет Смерть ужасный танец свой.
Свеча! К себе манишь ты однодневок стаи,
Что, трепеща, сгорят, благословив огонь.
Любовник задрожит, подругу обнимая,
Схож с умирающим, чья гладит гроб ладонь.
Подобье
С небес, из ада ль ты, Краса, – мне всё равно,
Коль глаз смеющийся мне приоткроет двери
В ту вечность, что, не знав, я возлюбил давно.
Сирена ль, Ангел ли, иль Бог, иль Сатана ты, –
Мне всё равно! Сулят, единственный мой друг,
Твой бархатистый взгляд, твой блеск и ароматы
Мир меньшей гнусности, мгновенья меньших мук!
23. Экзотический запах <Parfum exotique>
Осенним вечером я, очи закрывая,
Испью твоих грудей горящих аромат;
Морские берега, которые слепят
Однообразные огни, я различаю.
Ленивый остров, где цветут, произрастая,
Деревья странные, плодов мясистый ряд,
Где взоры женские нас смелостью дивят
И где мужская плоть могучая такая.
Влекомый запахом в чудесные края,
Порт, полный парусов и мачт, увижу я;
Они изнемогли от бури в океане;
И запах в воздухе несется от лесов
Из тамариндов; он, насытив обонянье,
Мешается в душе с напевом моряков.
24. Шевелюра <La chevelure>
Руно, что падает до самой шеи томно!
О кольца! Аромат, где нежности поток!
Восторг! – Чтоб населить ночной альков мой темный,
Кудрявое руно прически той огромной,
Где вспоминанья спят, взбиваю, как платок!
Благоухающе хранят леса густые
И негу Азии, и африканский зной,
И дальние миры ушедшие, чужие!
Как к музыке порой влечет умы иные,
Так я, любимая, ныряю в запах твой.
Туда, где человек и травы полны сока
И долго нежатся в жаре, – лететь готов;
Коса! Взметни наверх меня, как вал высокий!
О море черное! B тебе, слепящем око,
И мачты, и огни, и паруса гребцов!
Порт звонкий, где душа – цветы, благоуханья
И песни может петь; где корабли гурьбой
Скользят по золоту, в муаровом блистаньи,
Раскрыв рук пустоту, чтобы обнять сиянье
И чистоту небес, в которых вечный зной!
Нырну я головой, влюбленный
В тот черный океан, где скрыт еще второй;
Утонченный мой ум от качки в восхищеньи;
Он вновь найдет тебя, о изобилье лени,
Благоухающий, качающий покой!
Лазурь больших небес, тьмы полог напряженный
Ты мне напомнила, о синева волос!
В концах пушистых кос, в прическе искривленной
До опьяненья пью я запах благовонный
Смолы и мускуса, твой аромат, кокос!
И долго! И всегда! И в тяжесть этой гривы
Посеет жемчуга, рубин рука моя,
Чтоб не была глуха ты к моему порыву!
Иль ты – оазис грез! Бутыль, где терпеливо
Воспоминаний хмель глотками выпью я!
25.
Тебя, как небосвод ночной, я обожаю;
Ты – урна горести, молчальница большая,
И тем сильней люблю, чем ты бежишь сильней
И чем насмешливей, краса моих ночей,
Пустоты создаешь, как кажется, такие,
Что не достать рукам пространства голубые!
На приступ лезу я, в атаку рвусь сильней,
Как на покойника ползущий хор червей;
Неумолимый зверь! Жестокая! Тебя я
За эту холодность сильнее обожаю!
26.
Ты всю вселенную б в свою кровать вместила,
Блудница, и твой дух тоска ожесточила!
Чтоб в странных игрищах зубам работу дать,
По сердцу новому должна ты в день сжирать.
Огонь твоих зрачков – как бы витрины в лавках
Иль в воскресение две плошки на подставках, –
Заемной силою и наглостью живет,
Не зная никогда закон своих красот.
Машина, что слепа и что жестокость множит!
Полезный инструмент, что кровь у мира гложет!
Иль бледность прелестей своих ты никогда
Не видел в зеркалах? Иль ты не знал стыда?
Или величье зла, где всё тебе понятно,
Не заставляло шаг твой ринуться обратно,
Когда природа, чей великий план сокрыт,
Тебя использовав, о подлый зверь, родит,
Царица всех грехов, – вдруг гения тобою?!
Величье грязное! Бесчестье неземное!
27. Sed non satiata [1]
Каштановый, как ночь, причудливый божок,
Что запах мускуса мешает и гаванны!
Изделье дикарей и Фауст ты саванны!
Дочь черной полночи и ведьма смуглых ног!
Ах, навсегда меня не опиум увлек,
А запах уст твоих, где страсть кичится странно;
1
Но не насытившаяся (лат.).