Cyber Flavor
Шрифт:
Мурат с силой треснул кулаком по подлокотнику инвалидного кресла и выругался, испугав Матроскина.
На видео, пересмотренном мной не раз и не два, Лидия-мидия страстно прижималась к какому-то мужику с разноцветной шевелюрой, прикрывавшей верхнюю часть лица. Теперь на записи мигала наложенная БэС поверх реального изображения сетчатая зеленая модель. Красным мигали щеки, и рядом повисло окошко, где на основании анализа данных сформировалась модель инородного объекта, изменявшего форму лица, а так же подходящие под это описание приспособления, найденные БэС в интернете.
Доказательства и самое главное — зацепка, все это время были у нас под самым носом…
K. Lьюис II. 07
Я провожу время в бессмысленных подсчетах — все дальше от реальности. Сколько десятков слоев должно быть в экране, чтобы моя еще не созданная программа для трансляций идеально работала? Как проще — разрезать каждую комнату в моем доме или полностью снять крышу, чтобы установить везде экраны?..
Но главное — начинаю приближаться к осознанию простой истины, ускользавшей в суете дней, даже когда я неделями не выходил из дома и, казалось бы, не подвергался воздействию других людей. Человеческий разум — невообразимо хрупкая вещичка. И сейчас я этому рад.
Потому, что больше не нужно решать непосильную задачу, биться головой об дилемму, решая, будет ли сотворенная мной личность настоящей или только жалкой подделкой.
Оказывается, для этого только нужно отвергнуть вбитые в голову установки. Шейла бы легко с этим помогла, сформулируй я перед ней такую задачу. Это вообще для нее не проблема — Защитница до костного мозга дитя новой эпохи, готова отстаивать права всего, что обладает разумом, полностью плевав на такие критерии как «живое» и «неживое». Только с ней я говорил без утайки об Алисе. Для всех остальных у меня просто «есть любимая девушка». И быть может, зря. Стоило поговорить хотя бы с умной не по годам Жасмин. Многие из старшего поколения ругаются, что для современной молодежи стерлись уже все рамки между реальностью и вымыслом. Но разве это плохо? Оглядываясь назад, я вижу, что у нас не было бы и половины того, что есть. Хотя, наверное, какие-нибудь социологи-историки сказали бы точнее. И может, даже не пользуясь для этого программами. Я же воспитан в старых рамках — в этом и есть моя проблема. Признаться обществу в чем-то «ненормальном» для меня немыслимо. Пока что. Нужный поезд проезжал рядом, но в кассе жизни не нашлось для меня билета. И я отправился в долгий путь пешком.
К стеклянной перегородке с той стороны на несколько секунд прижимается чья-то тонкая ладонь. За нагромождением экранов и техники не рассмотреть, кто трудится по ту сторону комнаты. Конечно же, я подготавливаюсь не один, и даже подозреваю — некоторые коллеги здесь добровольно, а еще, скорее всего, мое рабочее пространство — отгороженный от большого зала уголок. Меня не видят и не слышат. Под большим вопросом, можно ли ждать здесь от кого-то помощи, ведь похитители должны предусмотреть подобный вариант развития событий. А еще, наличие других людей означает — близится «час Х». Атака на «Alliance IT of ARS». Мой единственный шанс подать своеобразный сигнал «SOS». Килиманджаров такое с рук не спустит — не пройдет и часа, как здесь будут и его люди и полиция. Если конечно, все пройдет удачно. Мне даже плевать, что похитители будут утверждать на суде, будто я с ними заодно по доброй воле. Переживу как-нибудь шумиху и долгие разбирательства. Главное — суметь помешать Голосу Масла и его подельникам (или хозяевам) действительно осуществить задуманное.
Вот только увиденный недавно жест не дает покоя, скребет что-то внутри памяти, даже спустя час. Я где-то уже видел такое? Или рука напомнила о ком-то? А может, дело в том, что положить вдруг руку на стекло, (которое с той стороны, скорее всего, выглядит как зеркало) когда работаешь за компьютером — не взбредет никому в голову?..
Глава 22. Game on the verge of a foul
Снаружи кафе выглядело как мазки масляной краски, сделанные гигантской кистью, через которые сочились потеки разноцветного стекла. Словно использовали груду битых стекляшек вместо холста. Стало даже интересно, чья задумка, и учился ли автор в обожаемом бабулей институте.
Внутри стены украшали картины из еды — гибриды топиария и барельефов из объемной вышивки. Умиротворяющее журчала вода в керамических завихрениях небольших фонтанов с яркой, искусственно растрескавшейся на дне глазурью. Над столиками болтались подвешенные за ручки фарфоровые чайники, из носиков которых на цепочках свисали электронные этикетки меню, всякие украшения типа стеклянных бусин и колокольчик для вызова официанта.
Лидия была в восторге. Мне тоже здесь нравилось — владелица заведения, хорошая знакомая Пал Дмитриевича, сказала, что если в ходе операции мы разобьем что-то из керамики, то она просто воспользуется японской традицией кинцуги. Некоторая посуда в кафе уже красовалась золотыми прожилками — этим оно и отличалось от множества прочих в городе.
Дождавшись, когда экс-девушка Мурата закажет местный почти прозрачный бульончик и его подадут, а сам Мурат подаст условный знак, мы натянули на лица старые горнолыжные балаклавы с веселенькими рисуночками, дистанционно закрыли двери кафе, сменив статус на «санитарный день» и приступили к операции.
На входе Лидию просканировали — ничего, кроме мультисмартфона и чипов на ногтях у девушки не было, так что следовало только разлучить ее с девайсом.
Помогавший мне парень, ловко смахнул мультисмартфон со стола в изолирующую сигналы коробку. Второй проделал то же самое с мультисмартфоном Мурата. Между ребятами завязалась заранее обговоренная потасовка.
— Сидеть! — грозно рявкнула я на дернувшуюся Лидию. — Положи руки перед собой на стол, чтобы я их видела!
И для пущего эффекта кинула несколько крошечных кусочков калия в ее тарелку. Кусочки с треском забегали по поверхности воды, извергая фиолетовое пламя, в освещении кафе казавшееся малиновым, а потом вспыхнули особенно ярко, разбрызгиваясь по столу после крошечных взрывов.
Лидия испуганно взвизгнула.
— Если не будешь слушаться, я нашпигую тебя этим, поняла? — прошипела я ей на ухо.
Девушка отчаянно закивала. На голову Мурата, «выведенного из строя» предварительно разбитой, а потом подклеенной бутылкой, как раз накинули мешок и покатили в помещение для персонала. Лидия проводила парней ошарашенным взглядом.
— Мы допускаем, что ты знаешь мало, — стряхнув со стола осколки бутылки, пророкотал Пал Дмитриевич, притягивая стул и усаживаясь на место Мурата. Балаклаву, которую он нацепил, украшал принт с космосом. И почему-то, видеть космические дали над могучими плечами оказалось для меня особенно смешно. — Но поднапряги свою память. От этого зависит жизнь твоего парня, да и твоя тоже.
— Это же шутка, да? Вы меня с кем-то перепутали… — жалко проблеяла Лидия.
— Закрой рот, и говори, только когда тебя спрашивают! — я неласково толкнула ее в спину, а хотелось схватить за волосы и окунуть лицом в тарелку.
Чтобы Лидия осознала серьезность намерений, я принялась неспешно цеплять ей на пальцы продолговатые футляры, блокирующие все чипы на ногтях. У Шейлы были похожие приспособления, и мы решили, что стоит перестраховаться — мало ли, какой чип приклеен на ноготок для тревоги. Может статься, Мидии достаточно сломать ноготок вблизи любого считывающего устройства, чтобы отправить сигнал начальству. Маловероятно конечно, но не исключено. Девяносто процентов — ей для этого требуется незаметно прижать пальчик с нужным чипом к своему мультисмартфону, начинку и программы которого Мурат изучит попозже.