Цзян
Шрифт:
Только она, руководитель «оборотней», специалист по части распространения разного рода дезинформации, могла обнаружить эти факты. Три недели упорной работы — и она положила на стол генерала Карпова, который тогда был начальником Отдела "С", внушительное досье, содержащее неопровержимые улики.
Основываясь на этих данных, Карпов начал действовать быстро и решительно. Дело было в том, что Даниэла обнаружила, что Лялин стал тайным агентом Британской разведки еще за два года до того, как дезертировал.
Типично советская параноидальная ксенофобия захлестнула Отдел "С". Первыми под топор попали высокопоставленные
Товарищ Карпов каленым железом выжег крамолу в Отделе "В" и за свои героические заслуги получил еще одну звезду на погоны и был назначен руководителем Первого главного управления.
Конечно, вся слава раскрытия шпионского гнезда, птенцом которого был Лялин, досталась Карпову. Но он не забыл, от кого получил эту информацию. При первой же возможности он перевел Воркуту на полковничью должность во вновь сформированный Восьмой отдел, созданный взамен ликвидированного Отдела "В".
И не только благодарность двигала Карповым. И даже не только объективная оценка ее недюжинных способностей. Его влекло к ней как к женщине с того самого момента, как он впервые увидел ее на одном из совещаний. Ей тогда было только девятнадцать лет, и один из его офицеров отозвался о ней, как об очень толковой сотруднице Службы активных мероприятий (этим хитрым термином у них тогда называлась дезинформация), которая разрабатывала несколько весьма остроумных шифров.
Она покорила его своей копной белокурых волос, холодноватым взглядом серых глаз, с которым были явно не в ладу нежные, чувственные губы. До этого времени Карпов, женатый уже лет тридцать, никогда не подумывал о том, чтобы завести любовницу. Даниэла Воркута заставила его усомниться в своей непоколебимой «моральной устойчивости». Тем не менее, он был достаточно опытным «службистом», чтобы позволить элементарному половому влечению разрушить его карьеру. Как и у большинства людей его поколения, у него «общественное» всегда доминировало над «личным».
Время от времени он поручал одному из своих помощников справиться насчет того, как идет ее служба. Его поставили в известность, когда Даниэлу посылали в загранкомандировку с заданием подбирать агентурные кадры для Первого главного управления. У нее было достаточно способностей и инициативы, чтобы продвигаться по службе без посторонней помощи, но генерал считал не лишним то там замолвить за нее словечко, то здесь, строя ее карьеру в соответствии со своими собственными интересами. Хотя ни он сам, ни тем более она не сознавали этого, он воспитывал ее, формируя ее личность по своему образу и подобию. Ему очень понравилось, как ловко она вывела на чистую воду прощелыг, затесавшихся в органы. Она была настоящий кремень, и это радовало его сердце.
Решительность, с которой Даниэла действовала по отношению к изменникам, позволила ему выдвинуть ее на ответственную должность в Восьмом отделе — фактически на должность заместителя начальника. И, что самое главное, Карпов постарался, чтобы ее боссом оказался человек, который заведомо не справится с работой.
Таким образом, вроде бы и без его помощи, через восемнадцать месяцев полковник Воркута оказалась естественной кандидатурой на вакантную должность начальника Восьмого отдела. Все приличия были соблюдены,
Соответственно, он вызвал ее к себе в кабинет в одно прекрасное утро и раскрыл ей свои планы. Она возглавляет Восьмой отдел. Естественно, это только начало.
Если...
Генерал долго ждал. И теперь, полностью в соответствии с интересами его собственной карьеры, у него появилась возможность. И он был намерен воспользоваться ей.
Даниэла отказалась.
Чем больше она противилась, тем больше воспламенялся генерал. Она казалась ему дикой кобылицей потрясающей красоты и стати. Бродя взглядом между этими холодными серыми глазами и этими нежными чувственными губами, он чувствовал, что ему просто необходимо укротить ее. К своему собственному удивлению он обнаружил, что никогда и ничего в жизни так еще не желал. Он обнаружил, что не может думать ни о чем другом. Для человека с его положением это могло обернуться катастрофой.
Она должна быть моею, -думал он. Должна.
Конечно, он мог надавить на нее по службе и вынудить уступить хоть сейчас. Но он понимал, что очень скоро ему бы самому было противно пользоваться полученной таким образом благосклонностью. Он знал, что Даниэла слишком дорога ему, чтобы рискнуть пойти на такой опрометчивый шаг.
Он хотел, чтобы она сказала свое «да» по своей собственной воле.
В тот день он, отменив все свои дела, отправился домой, прихватив с собой ее досье. Жена его тогда была в Риге, куда она направилась навестить свою сестру. Так что дом был весь в его распоряжении.
Плеснув в стакан чего покрепче, он направился в свой маленький, уютный кабинет, устроился поудобнее в кожаном кресле и открыл досье.
Полбутылки спустя ему начало казаться, что он придумал, как заполучить ее.
Даниэла родилась и выросла в Одессе, и там же, на берегу Черного моря, у нее была дача. Ничто не помогает в любовных делах лучше, чем поездка на родину, -подумал он.
А что касается Даниэлы, то она и сама уже была настроена переспать с Карповым при первом удобном случае. Она считала его очень привлекательным мужчиной во всех отношениях. Его властность, странным образом сочетающаяся с обходительностью, очень ей импонировала. Но, как не раз говорил ей ее отец, никогда не надо отдавать задаром того, что можно продать. Она считала, что Карпов за ценой не постоит. Только глухой, слепой и немой одновременно не почувствовал бы страсти, скрывающейся во взглядах, которые он на нее бросал.
Это ей нравилось и даже больше, чем она в том хотела сама себе признаться. Дело в том, что Даниэла была сама не лишена честолюбия, и она прекрасно понимала, что любовные увлечения не способствуют дисциплине. Мысль о том, что этот могущественный человек таял при виде ее, кружила ей голову.
— Одесса, — сказал он как-то в пятницу во второй половине дня. — Я так давно не купался в море.
Даниэла, почувствовав, куда ветер дует, отреагировала соответственно:
— Моя дача выходит окнами на Черное море. — Она пожала плечами. — Но и я очень редко могу улучить время, чтобы съездить туда.