Д.у.н.ь.к.е.р
Шрифт:
– ППШ и два диска, с-с-сцуко, - тихо прошептал Иван.
Его первым и вполне естественным желанием было догнать гада и разрядить в него два раза по шестьдесят патронов, которыми были наполнены диски для Пистолета-Пулемёта Шпагина, но реалии жизни говорили о том, что больше его никогда не увидит.
Это был первый и реальный, но далеко не последний случай, когда такое возможное осязаемое благосостояние и счастье повернулось задом к его многострадальной семье.
Почему это был первый случай некоего финансового переворота для семьи Щеголева и его потомках? Да потому что во времена правления российских самодержцев, вопреки
***
Спустя пол года Иван в страшных мучениях умирал от рака желудка в своём покосившемся домишке, прямо на земляном полу, на глазах у всего своего обнищавшего до крайности семейства.
Смерть не торопилась забирать его измученное, иссушенное болезнью тело. Умирал он долго, с приступами нечеловеческой, а временами и вовсе невыносимой боли, которые современная медицина заглушает чудовищными дозами наркотиков, но тогда, в сибирской глухой деревне, даже малограмотных фельдшеров было по одному на несколько деревень. Поэтому перед своей мучительной смертью он успел о многом подумать, в том числе и о своих грехах, которых у него, как, впрочем и у любого другого, было не мало. У одних их больше, у других чуть меньше, но никто из нас не безгрешен.
Если не обобщать и говорить лишь за себя, то были у Ивана такие поступки, совершая которые, он наплевал на законы божьи и мирские, но тогда, много лет назад, это его совершенно не волновало.
Зато теперь, оказавшись на пороге неминуемой смерти, перед его внутренним взором пронеслись мыслеобразы.
Память, может быть и предатель, по крайней мере в деталях, но, по существу, если не искажать картину прошлого намеренно, то передать смысл произошедшего можно.
***
Василий был крепким, выносливым деревенским парнем - работал на земле. То есть был крестьянином. Вернее крестьян, как класса, уже не существовало - теперь, с приходом советской власти, по всей стране большевиками были созданы колхозы, так что он был колхозников.
И была у него настоящая любовь, что в те годы была редкостью. Раньше как оно было? Понравилась парню девушка, а гораздо чаще родители решили, что время пришло парню женится - этого достаточно для того, чтобы засылать сватов в дом невесты. Какая там любовь, если они виделись пару-тройку раз, от силы!? Стерпится - слюбится: вот он главный того времени!
Так вот у Василия была настоящая любовь, а не воля родителей, или мысль о том, что пора жениться пришла. И жила его любовь в соседней деревне, что располагалась в семнадцати километрах от той, в которой жил Василий.
Любовь его была взаимной, и дело полным ходом шло к свадьбе. Возможно, что будущую семью ждали любовь и согласие, если бы не произошло одно событие, изменившие весь ход этой истории.
Однажды одним положим днём к Василию на колхозной телеге подъехал его брат и сообщил:
– Говорят, соседняя деревня горит! Полыхает, как погребальный кострище!
Первой реакцией Василия был страх за жизнь его возлюбленной.
– Дай телегу! Мне срочно туда нужно!
– Да ты что, Василий! С меня председатель шкуру спустил за эту повозку!
– Э-э-э-х!!!
– в сердцах махнул Василий рукой и, не теряя драгоценного времени, бегом бросился к своей девушке.
День был жаркий, а он не взял с собой ни капли воды.
Семнадцать километров - это не марафонская дистанция, скажете вы.
Только где же вы видели в глухой сибирской деревне прошлого века марафонцев, имеющих прекрасную спортивную подготовку?
Василий бежал не жалея себя - без остановок и малейших передышек. Вперёд его гнал страх за любимую.
Уже на подходе к деревне Василий понял, что никакого пожара нет, но уже не мог остановиться.
Так он и умер на подходе к деревне - сердце парня не выдержало столь чудовищной нагрузки, усиленной душевными переживаниями.
Вот так и закончилась любовь, которая могла осветить своим ярким светом жизнь двоих счастливых влюбленных.
А через два месяца, на излете лета в ту же деревню приехал на телеге запряженной рысаком, брат покойного, Иван.
– Наталья, - обратился он к красивой, высокой, статной девушке, которая и была любовью его покойного брата, - поехали в райцентр.
– А что я там забыла?
– По рынку прогуляешься. Может ткань какую-нибудь там при смотришь.
Девушка подумала, и согласилась.
Когда они приехали в райцентр, Иван остановился возле Райпо и предупредил Наталью:
– Подожди меня недолго. Сейчас кое-какие бумаги подпишу и вместе поедем на рынок.
Наталья лишь подала плечами: мол, раз надо, то иди.
Немного погодя из Райпо выбежал Иван:
– Пойдём и ты распишешься в бумагах, да поедем уже!
Наталья не могла понять такую спешку, но за Иваном все же пошла, подумав, что нужно расписаться в каких-то колхозных ведомостях.
Подписывала не глядя.
Когда вышли их здания и сели в телегу, Иван Щеголев объявил:
– Ну, вот, Наталья, теперь ты мне жена официальная!
Вот так, через обман, малодушие предательство и образовалась ещё одна деревенская семья. Без любви и взаимности.
Без счастья!
Глава 1
Галина нажал на кнопку пульта, за этот день, должно быть уже в тысячный раз, и остановилась на том же канале, с которого спрыгнула в тот момент, когда там началась пятиминутная рекламная пауза.
Виталий, краем глаза наблюдавший за её манипуляциями, устало вздохнул - по ящику демонстрировали бесконечную теле-версию жизни очередной простоватой неудачницы. Поскольку запоминать каноническое имя героини было ниже его мужского достоинства, он называл Дунькой любую теле-Золушку, главную героиню фильма или сериала, из бесконечного потока слезливых драм, которая выбилась из грязи в князи.
Если уж быть точным, то в княжны, или княгини, поправил сам себя Виталий с той дотошной точностью, которая временами так раздражала Галину в супруге.