д1000д
Шрифт:
Свободной рукой я притянул ее к себе и поцеловал.
Закрыв глаза, я чувствовал нежность ее мягких губ, легкие касания ее языка, соленый вкус ее слез. Я чувствовал ее любовь. В чем-то наивную, но безотказную. Она отдавала чувству всю себя. Она была нежной и страстной. Ее руки порхали по моему лицу, взъерошивая мне волосы. И это было прекраснее того секса, которым я утолял свою боль. Она дарила мне покой. Когда была рядом, когда обнимала, дотрагивалась или целовала меня. Она спасала меня от себя самого. Рядом с ней я чувствовал себя живым, словно и не умирал.
Поцелуй закончился и, открыв глаза, я дотронулся рукой до уголка ее глаз, вытирая след от слезы. Она прикрыла веки и лоснилась об мою ладонь.
— Будь со мной, — прошептала она. — Не оставляй меня…
Глава 30 — Рассвет
Мы лежали на траве, где-то далеко в поле. Рядом была расстелена скатерть, на которой стояла открытая бутылка красного вина, пара фужеров для новобрачных, больше в супермаркете никаких не было, грозди винограда, груши и яблоки, которые мы помыли в колонке проезжая мимо.
Двери машины, сегодня это была ярко красная Audi A5, были открыты, мотор заглушен, фары погашены. Из салона доносилась тихая мелодичная музыка. Кажется, это был Linkin Park — Leave Out All The Rest.
Было далеко за полночь. Начался последний отсчет минутам до рассвета. А мы лежали обнявшись, и смотрели на звезды.
Заранее в том самом супермаркете мы купили карту звездного неба, и в свете фар, сверяясь с иллюстрациями, пытались отыскать на небе созвездия. Но отыскали не больше четырех, включая Большую Медведицу.
Мы держались за руки, и лежа на капоте, я рассказывал ей легенду о Каллисто, о том, как ее возжелал Зевс, и от которого она родила сына Аркада. Гера узнала о любви Зевса и превратила ее в медведицу, и когда Аркад вернулся с охоты, то чуть не убил свою мать, но громовержец не смог этого допустить, и пока летела стрела, схватил медведицу за хвост и перенес на небо. Ведь он не мог допустить, что бы Каллисто погибла.
Мы ели фрукты, пили вино. Настя звонко смеялась и улыбалась мне. Ночь была прохладной, но она прижалась ко мне и лежа на моей груди, рассказывала о книгах, которые прочитала, о своих мыслях.
Все это время мы смотрели на звездное небо, я чувствовал ее ускользающее тепло, и готов был отдать все свое. Я зарывался лицом в ее волосы, вдыхая ее прекрасный аромат. Мы ожесточенно спорили, есть ли еще жизнь во вселенной. Я видел, как она злится, и еще больше раззадоривал ее, она обижалась, и уступала мне, а затем, вспомнив новые аргументы в пользу своей теории, начинала сначала. Она была такая смешная, и упертая. Всегда стояла на своем. И все-таки она меня переспорила. Не найдя, что ей ответить, я просто заставил ее замолчать.
Мы целовались, она возбуждала меня, и я изо всех сил подавлял свое желание. Я не знал, смогу ли оставить ее в живых. Не сорвусь ли. Ведь она излучала тот самый свет.
Почувствовав мою отстраненность, она остановилась, и, положив голову мне на грудь, широко улыбнулась.
— Ты лучшее, что было в моей жизни, — прошептала она, закрывая глаза и обнимая меня. — Это ведь навсегда?
Я снова не знал, что ей ответить. Я просто хотел быть рядом с ней.
— Если бы мы встретились раньше… — только и смог сказать я, перебирая ее вьющиеся локоны.
— Ты когда-нибудь кого-нибудь любил? — спросила Настя, садясь на меня сверху, и положив руки мне на грудь. Ее волосы водопадом спадали с лица, струились по изгибам ее рук, и почти ниспадали на мое тело. Я любовался ею. Ее шикарными волосами, красивым лицом, яркими глазами, нежным голосом, бархатом ее кожи.
— Я думал, что любил, но, наверное, нет.
— Думал, что любил? Это как? Когда любишь, об этом не думаешь, это чувствуешь.
Я приподнялся и нежно обнял девушку. Настя обхватила меня за голову и ворошила мои волосы.
— Потому что я наконец-то понял, что это за чувство. А то, что было раньше, это была не любовь. А всего лишь жалость к себе, чувство обиды, приправленной горстью страсти и вожделения. Коктейль низменных страстей, которые я отчаянно выдавал за любовь.
— И что это была за девушка?
— Этот человек для меня мертв. Хоть я и вижу его призрак каждые пять минут до полуночи. Понимаешь, я был настолько глуп, что совершил один очень плохой поступок.
Настя еще крепче сжала меня в объятьях.
— Что бы ты мне сейчас не рассказал, знай, я всегда поддержу тебя, — она обхватила мое лицо руками и заглянув в глаза, наклонилась и поцеловала, давая мне время собраться с мыслями, чтобы решить, хочу ли я продолжить.
— Я думал, что я любил. Я думал, что моя любовь это самое сильное, и самое возвышенное чувство на свете. Верил, что на этих отношениях сошелся весь свет. Но мы не могли быть вместе. Мы настолько не подходили друг к другу… Постоянно причиняя друг другу боль. А я всегда хотел идти до конца, верил, что все смогу преодолеть. Бил себя кулаком в грудь, и верил в свое собственное понимание любви. Она поняла это раньше меня. Поняла, что мы не можем быть вместе не причиняя друг другу нестерпимую боль. А я… Я не смог пережить это и в один день закончилась моя жизнь…
— Ты уехал в другой город? — тихо спросила девушка.
Я усмехнулся.
— Я прыгнул с крыши.
Девушка громко ахнула и закрыла в ужасе рот руками.
— А потом началась моя новая жизнь.
Освободившись от девушки, я встал, и, сунув руки в карман брюк, посмотрел вверх на луну.
— Я вступил на ужасную тропу. И мне нет пути назад. Я и не хотел его. Это слепое чувство сожгло меня изнутри.
Закрыв глаза, я прислушивался к биению своего сердца. Очень скоро услышал, как Настя встала позади меня, неровно дыша мне в спину, и облокотила голову об мою спину.