Да будет день!

Кулагина Людмила

***

Мои стихотворения —Причуды настроения,Мечты и упованияИ разочарования.Они приходят строчками,Цепляются крючочкамиЗа душу и сознание.Они – моё призвание,Как выяснилось – раннее,Да выявилось ранами,Мне жизнью нанесёнными,К смертельным отнесёнными.По—новому, воскресшая,Сквозь мрак свой крест пронесшая,Пою теперь о жизни я —Возвышенной и низменной,О грусти, лете—радости,О вере в Бога, старости,О том, как солнце всходит,О том, что всё проходит.

***

О, волшебство поэзии, где слово превращаетВ кристаллы образов унылое житьё,И райское блаженство обещает,И горя прошлого дарует забытьё!И тянется душа вослед за словомК возвышенным чертогам неземным,Дни

жизни озаряя светом новымИ смыслом наполняя их иным.

Коротко о себе

Не Анна, не Марина я, а Люда.Изысков не найдёт в моих стихах гурман.Простое, незатейливое блюдоНа полдник жизни приготовлю вам.Образованье – высшее. Партийность – никакая.Свободе духа массовость претит.Лишь настроению минуты потакая,Пишу стихи. А кто мне запретит?Работала психологом когда—то.В себе самой чуть—чуть разобралась.Духовной брани мы нестойкие солдаты.Лишь к власти над собой всегда рвалась.Читала много. – «Чтоб не мыть посуду».Вклад не вносила в чистоту рядов страны.Любила жизнь. Кляла её, паскуду,Когда беда грозила с каждой стороны.Ждала чудес. – Ну, обчиталась в детстве сказок.Они и были, да ждала совсем не те.Но сверху светлых не было на то указов.А потому жила в душевной темноте.Но не совсем. Надежда—то светила,Хоть свет её был слаб, чуть не угас.Фортуна колесом как накатила, —Немолодой уже, явился мне Пегас.Мы с ним на пенсию одну мою, однако,Ох, сомневаюсь, ничего, мол, проживём.Чужую плюс кормлю ещё собаку,Платя за гуманизм своим рублём.Друзья—подруги – им свои стихи читаю, —Мне говорят: пора публиковать.Я соглашаюсь, а в уме себе считаю,Кто сколько раз взаймы мне мог бы дать.Вслух не прошу. – Ишь, гордая какая!Ну, и сиди себе, не знаема никем.Уж лучше так, чем жить в долгах, икая.От славы в двух шагах. А, может, вдалеке.

***

Бывают состояния такие иногда,Что строчки сочиняются, рифмуясь сами,Загадочной вдруг кажется вода,И миг отмерен вечности весами.И надоедный лай собаки за окномСтановится иным по форме и по смыслу,И пыльный угол посетит волшебный гном,И изменяется теченье чувств и мыслей.Но тонкая материя мгновения хрупка.Вот ход часов её прервал, и он – реальность,Хоть не было ни жеста, ни хлопка,Мгновенно изменившего ментальность.Во мне два мира существуют врозь.В одном всё ясно: здесь часы, собакаНастойчиво выпрашивает кость,Труся за женщиной до мусорного бака.Здесь голубь никакой не символ ничего,Здесь голубь – просто голубь и не боле.И можно семечками покормить егоИ посочувствовать нелёгкой птичьей доле.Всё в этом мире есть: и звуки, и цвета,И чувства есть, и славные мгновенья, —Есть жизнь, но всё равно она – не та,Какой её представит вдохновенье.Не по случайности, его основа – вдох,На выдохе – другие ощущенья.И не сказать, чтоб мир, как таковой, был плох,Но в нём – опасность скуки пресыщенья.Лишь отстранясь на время от себя,Утратив столь привычную пристрастность,Ничей учитель, и ничей судья,Иную к жизни чувствуешь причастность.И невещественное что—то там, внутри.В том месте, что душой у нас зовётся,Взывает к жизни, рвётся – отвори! —И успокоится, коль в слово облечётся.

***

От добра добра не ищут.Есть и кров над головой,И хоть скромная, но пища,И луга с цветком—травой.Есть ещё подруги—книги,Телефон для срочных слов,Когда душу гнут вериги,Словно вьюки у ослов.Тяжела своя поклажа,А чужая, словно пух.Жив пока, кустится лажа,А помрёшь – в репьях лопух.Всё чего—то улучшаем —Внешность, статус, ум и быт.Суетимся, поспешаем,Пыль летит из—под копыт.Рвёмся выбиться мы в люди,За границы улизнуть.Сколько сыграно прелюдий,В эпилоге чтоб уснуть.От добра добра не ищут,А что есть – то берегут.От добра стихов не пишут,В них от хаоса бегут.

***

Кто пережил смертельную опасность,Тот ежедневную хвалу возносит Богу,Благодаря за боль, и день ненастный,Туманом, тьмой покрытую дорогу.Кто в суете и ложных попеченьяхНе слышал гласа своего призванья,Своей души постигнет назначеньеИ вверит Богу поздние признанья.И оживут дремавшие таланты,И с верой теплота души не стынет.И выйдут балериной на пуантахИз закулисья радости простые:Весна, тепло, трав и деревьев зелень,И вдохновенья плод в стихах и прозе,Предчувствие чудес и сказочных везений,И вновь бутон на засыхавшей было розе.

***

Моя проснулась летаргическая муза,Почуяв, что пора, что впереди – закат.То ли уздцы ослабли, то ли – узы,То ль осознала безвозвратность я утрат…

***

Мой дом в пыли, совсем заброшен.Здесь паутина по угламРазвешена, как будто броши,И беспорядок, и бедлам.Меня на чтенье лишь хватаетИ на стихи, что по утрам,Когда на кухне сумрак тает,Пишу – настала их пора.Они теперь мне слаще мёда.Всю жизнь к стихам своим я шла.Своё взяла в годах природа, —В навозе жемчуг я нашла.Пылятся всюду книги, вещи,И хаос в кухне на столе…А я пишу – мне сон был вещий, —Чтоб наверстать бесплодность лет.

Подражание А.С.Пушкину

Навеянное Пушкиным

Между мытьём и сушками,

Меж штопками и глажками

«Головке с таракашками»

Мне Шестикрылый СерафимНа перепутье не являлся,То ль разминулися мы с ним,То ль он в потёмках обознался,Не мне сказал: «Глаголом жгиИ восставляй сердца из пепла.Не бойся, не проси, не лги.А чтоб душа твоя окрепла,Ты верь – с тобою я всегдаНеразлучимо рядом буду»…Так рассуждала я, когдаНа кухне стала мыть посуду,Колонки газовой боясь,Что вдруг от ветхости взорвётся,И на соседа слева злясь:Сосед стучит. Водичка льётся,А я опять в плену у рифм,Остановить поток безвластна.Гори, колоночка, гори,Ты, как и жизнь моя, опасна.Придёт на ум одна строка,И я – к листочкам от посуды,Но не додумалась пока,Строка пришла ко мне откуда.Быть может, Ангел мой шепнул,А, может, и другая сущность,Тогда кричите: «Караул!» —Та вряд хорошему «наущит».Но всё ж, нескромная, я льщуСебя обманчивой надеждой:Когда болею иль грущу,Незримый, в кпенных одеждахСо мной мой Ангел. Мой обманВо тьме мне скрашивал дорогу.Храни меня, мой талисман, —Мой Ангел, приданный мне Богом.

Не спится, но пишется

Я расскажу тебе, как пишутся стихи.О, творческий процесс своеобразен очень.К больным суставам приложила на ночь лопухи,Намеревалась спать сегодняшней я ночью.Но после трёх Петрович разбудил,Перелезая через сонную меня, мосламиМои он кости хрупкие едва не раздавил.А дальше ночь опять к Морфею нас послала.Он лёг и захрапел, себе не дуя в ус(Их нет, усов, и потому он в них не дует).Лежу, но признаков бессонницы уже боюсь,Встаю, беру блокнот и в кухоньку иду я.И там сижу себе до птичьих голосов,И дням прошедшим сочиняю эпитафию.Не отношу себя к бессонной группе «сов»,Но дорога мне дней минувших биография.И вот уже – да здравствует рассвет!С мешками в зеркало глядит физиономия.Расставлены зато и многоточья все,Да и в снотворных тоже будет экономия.

***

Я умерла и заново воскресла.Теперь с трудом я понимаю тех,Кто держится за деньги, власть и кресла,За дым сиюминутности утех.Открылась мне сермяжность правды жизни —Живём СЕГОДНЯ мы – воистину лишь день.А память и мечты, по сути, эвфемизмы,ВЧЕРА и ЗАВТРА – жизни только тень.Не буду я с собой теперь лукавить:Как мало – не в годах, – а в ДНЯХ жила.Мой день сегодняшний – вот пробный каменьТой жизни, что годами я ждала.И если боль в ней радость перекроет,Терпи, пройдёт, не вечна и она.На жизнь свою грешу ещё порою,Забыв, что жизнь – как чудо – ведь одна.Другой, в Писанье сказано, не будет.Живи в реальном, а не вымышленном дне.О том, что «было», «будет» – люди судят.«Здесь» и «теперь» всё ближе, ближе мне.

Жить, чтобы жить

С утра никуда не спешить,Не думать о целях и смыслах,А жить просто так, чтобы жить,Чтоб чувствовать, помнить и мыслить.Я роскошь такую могуСебе наконец—то позволить.Общественному пирогуЯ дань отдала, и неволитьМне душу теперь ни к чему,И очень я этим довольна.По сердцу лишь жить, по уму —Вот счастье сегодня мне, вольной.Пусть ложные солнца, огниМорочат других, манят в бездну.А я проживу свои дниСвободною и бесполезной.С утра уж задастся мой день —В окошко мне солнце посветит,И в форточку птаха «тень—тень»Своё просвистит. Сколько в лете —Теперь замечаю лишь я —Форм, запахов, звуков и красок.Природы мне ткань бытияПриятней причудливых масокЛюбых карнавалов людскихС игрою в людей, их позёрством,Где новый герой – тот же скифС душою и дикой, и чёрствой.Где удаль его, где разгул,Опять отличить не смогу я.Шум жизни похож стал на гул,А я – я ищу жизнь другую,Где тихо, покойно, светло,Где книги и Лики в иконах,Где чувств столько нежных и слов…А шум – там, за рамой оконной.