Да будет любовь!
Шрифт:
– Мы младше тебя, Фиона. У Джен, Софи и у меня достаточно времени, чтобы найти подходящих мужей. – Белл бросила многозначительный взгляд на сестру. – Конечно, насколько мужья будут подходящими, зависит от того, будет ли у нас приданое или нет…
– Я это отлично понимаю, – мрачно подтвердила Фиона.
– Может быть, тебе лучше нанести визит лорду Хелмсли, а не ожидать, когда он сделает это сам? – предложила Дженевьева.
Фиона отрицательно покачала головой:
– Это неприлично.
– Неприлично? А просить его жениться на тебе прилично?
– Ты можешь привести сюда Оливера. – Софи вскинула подбородок. – Но прежде тебе придется рассказать ему.
– Да, видимо, этого не избежать. – Фиона и сама не понимала, почему ей так не хотелось рассказывать Оливеру о том, что произошло в библиотеке Эффингтон-Хауса.
Вполне возможно, она просто не хотела посвящать Оливера или кого-либо другого в свои переживания. Джонатон Эффингтон являлся, пожалуй, единственным мужчиной в мире, за которого она не возражала бы выйти замуж не только в нынешней ситуации. Это могло показаться абсурдным, если учесть, что за прошедшие девять лет она даже мимолетно о нем не вспомнила и никогда не рассматривала его в качестве потенциального жениха.
Сначала Фионе все казалось несложным. У них с Оливером родилась идея брака с Джонатоном, а дальше все просто. Ей осталось только сказать: вот, милорд, та самая женщина, которую вы всегда хотели, и она желает выйти замуж как можно скорее.
Однако наедине с Джонатоном произнести подобные слова оказалось гораздо труднее. Конечно, она иногда совершала безрассудные поступки, но все же…
Сейчас маркиз Хелмсли являлся единственным человеком, которого Фиона представляла в качестве своего мужа, и их свидание в библиотеке привело к тому, что ей захотелось обручиться с ним еще сильнее. Фиона давно задавалась вопросом, как может чувствовать себя леди, находясь в библиотеке в канун Рождества, а началось все с того момента, когда она увидела маркиза в этой комнате девять лет назад, когда вместе с семьей должна была отправиться во Францию. Ее родителей пригласили на рождественский бал в Эффингтон-Хаус, и хотя Фионе едва исполнилось семнадцать, ей тоже позволили присутствовать, потому что, как сказала мачеха Фионы, кто знает, когда еще у них появится возможность оказаться на балу в Лондоне.
Рождественский бал оказался именно таким, каким Фиона его представляла: каждую нишу украшали зелень и разноцветные ленты, повсюду слышались звуки музыки и веселый смех. Искусные танцоры кружились на танцевальной площадке, образуя бесконечный калейдоскоп ярких цветов и сверкающих драгоценностей. Дамы, одетые по последней французской моде, флиртовали с мужчинами в изысканных строгих костюмах.
Но самым блистательным джентльменом показался Фионе молодой Джонатон Эффингтон.
Фиона увидела его в дальнем конце зала, и у нее сразу захватило дух. Впоследствии она пришла к выводу, что скорее всего маркиз не был самым красивым или обаятельным, но что-то в его манерах выглядело неотразимым, он словно был окружен каким-то особым светом.
Фионе понадобился по крайней мере час, пока она решилась приблизиться к маркизу, чтобы всего лишь пожелать ему веселого Рождества. В последующий год она прибавила почти два дюйма в росте, и ее несколько полноватая фигура приобрела большую привлекательность, однако в тот сочельник Фиона первой вынуждена была признать, что похожа, скорее, на перезрелую рождественскую сливу. Тем не менее с отчаянностью девушки ее возраста она решила, что должна по крайней мере познакомиться с маркизом Хелмсли.
Когда она увидела, что Джонатон выходит из бального зала, ей удалось незаметно покинуть родителей. В конце концов, возможно, сама судьба позволила ей оказаться на этом балу.
Из-за угла Фиона увидела, что маркиз взял у слуги бутылку и бокалы и проследовал дальше. К счастью, она успела спрятаться за декоративной пальмой, тем самым избежав встречи с проходившим мимо слугой.
Пройдя через холл, Фиона услышала женский смех, долетавший из полуоткрытой двери, и, прижавшись к стене, осторожно заглянула в комнату.
То, что она увидела, привело ее в смятение. Маркиз нежно обнимал женщину сомнительной репутации, и она отвечала ему тем же.
Едва не вскрикнув, Фиона отпрянула от двери. Даже сейчас она ощущала испытанный ею шок и краснела при воспоминании о своих дальнейших действиях. Она решила заглянуть в библиотеку второй раз и убедиться, что ей это не показалось; лишь затем она вернулась в зал в весьма удрученном состоянии.
Некоторое время Фиона тосковала по Джонатону, но волнующие впечатления от последовавшего вскоре путешествия и жизнь в Париже помогли ей забыть все огорчения.
Прошли годы, ее нескладная фигура округлилась, оранжевые волосы несколько потемнели, и молодые люди весьма активно стали искать ее расположения. В итоге она полностью забыла Джонатона Эффингтона, и так продолжалось вплоть до нынешнего дня.
– Да, разумеется. Это необходимо сделать. – Фиона пожала плечами. – Я расскажу Оливеру о желании лорда Хелмсли жениться на мне, после чего мы отправимся к нему с визитом.
– Хорошо. – Джен одобрительно кивнула, затем встретилась с сестрой взглядом. – Мы благодарны за все, что ты хочешь сделать для нас, но…
– Но это кажется не слишком… правильным. – Белл вздохнула. – Ты не должна жертвовать собой и соединять свою жизнь с человеком, тебе неприятным, только из-за того, что наш отец был сумасшедшим.
Фиона ахнула:
– Арабелла Фэрчайлд!
– Ну, может быть, не совсем сумасшедшим, – Белл пожала плечами, – однако определенно не в своем здравом уме. Иначе как он мог обречь своего ребенка на брак без любви?
– Прежде мы не говорили о любовной стороне дела. – Софи подошла к Фионе и внимательно посмотрела ей в лицо. – Разве ты не думала об этом? Разве ты не хотела бы выйти замуж за мужчину, которого любишь и который любит тебя?
– Конечно, хотела бы, но… – Фиона сделала паузу, пытаясь собраться с мыслями. – За почти десять лет взрослой жизни я так ни в кого и не влюбилась. Если бы это произошло и я вышла замуж, мы не оказались бы в такой неприятной ситуации. Вот почему сейчас у меня нет выбора. К тому же все может обернуться к лучшему: лорд Хелмсли – отличная партия. И вообще, если бы мне не подвернулась возможность влюбиться сейчас, осмелюсь предположить, что я никогда бы не влюбилась.
– Так ты считаешь, что можешь полюбить лорда Хелмсли?