Да не судимы будете
Шрифт:
К тому же Алла наотрез отказывалась принимать реальность, блокируя сознание, невольно стирая те особенности лица Макса, которые хранила память. Так легче мириться с содеянным, если представить, что перед тобой неизвестный, к которому ты не имеешь никакого отношения.
«Это не он, и меня это не касается», – как мантру, мысленно повторяла она. Ей даже удалось немного себя убедить: волнение постепенно улеглось, к ней снова вернулись решительность и уверенность в себе. Да, она делает это для собственного спасения и по-другому поступить не имеет права.
Внезапно гнетущая
Алла с ужасом смотрела на труп, из кармана пиджака которого раздавались трели, напоминающие перезвон колоколов, и, казалось, что он никогда не закончится. Какая-нибудь романтическая особа непременно бы решила в этот момент, что колокола звонят по ней. Но только не Алла.
Она наклонилась и, пошарив в кармане, вытащила мобильник. Звонила мать Макса. Если не принять меры, она снова будет названивать, а завтра примется за поиски сына. Но это будет завтра, а сегодня – если его матушка, конечно, не окажется умнее, – ей предстоит бессонная ночь.
Телефон снова ожил. «Вот ведь карга старая! – злилась Алла. – Да спи же уже, ночь глубокая на дворе! Сыну почти сорок, а ты его все пасешь, как маленького телка. Не подумала о том, что он может лежать в постели с женщиной? Голову же тоже надо иногда использовать, не только любящее сердце!»
И телефон замолк. Видимо, «карга старая» решила сделать послабление своему великовозрастному сыночку.
Может, нужно хотя бы СМС-сообщение послать от имени Марка? Ни в коем случае! Тогда будет легко установить место, откуда оно пришло. Даже отключить телефон пока невозможно, чтобы не засветить свой дом.
А если старуха и побежит в полицию из-за того, что ее сыночек не пришел ночевать и вовремя не отзвонился, то только утром. К тому же Алла прекрасно знает, как к этому отнесется полиция. Так что у нее есть хотя бы время до обеда, чтобы избавиться от телефона.
Порывшись в карманах, нашла паспорт Макса, банковскую карту, кожаный портмоне, связку ключей, видимо, от квартиры и гаража, сняла с руки дорогущие часы. А где же ключи от машины? Наверное, оставил в зажигании, чтобы сразу же уехать.
Что-то Алла все-таки не довела до ума. Ну, конечно же, нужен контрольный выстрел в голову, чтобы наверняка убедиться, что человек мертв! Так делают все киллеры. Наверное.
Она поднялась в спальню и достала из сейфа служебное оружие. Прежде ей стрелять в кого-то не приходилось. Не было надобности. Теперь надобность появилась. Алла вытащила из кобуры пистолет. Холодная сталь словно обожгла руки, и она засунула его обратно.
Откуда этот страх? Стрелять-то надо в уже мертвое тело. Если ужас берет сейчас, то как она собиралась палить в живого человека, если бы появилась нужда? Вот и следует потренироваться на трупе, пока есть возможность. Снова достала пистолет, сняла с предохранителя, взвела курок и направилась к телу. Ей казалось, что она что-то делает не так. Но сил не оставалось даже на выстрел, а не то что на разборку всевозможных правил пользования пистолетом.
Держа в вытянутой руке оружие и цепляясь другой за перила, осторожно сошла
По щекам потекли непрошеные слезы, заливая глаза и размывая видимость. Опустившись перед трупом на колени, ослабила ремень, на мгновение приоткрыла бледное осунувшееся лицо и тут же уперла дуло пистолета в лоб между глаз. Отвернувшись, зажмурилась и нажала на спусковой крючок.
Выстрел прозвучал так громко, что Алла выронила пистолет и опрометью кинулась наверх, в спальню. Упав на кровать, наконец дала волю слезам. Ее трясло словно в лихорадке, и она поняла, что если не примет меры, сердце ее не выдержит.
Достав из прикроватной тумбы таблетки, запихала несколько в рот и, давясь, запила водой. «Чтоб еще хоть раз… Чтоб еще когда-нибудь…» – вертелись в мозгу обрывки фраз, которые она не решалась закончить, и так все предельно ясно.
Постепенно пришло спокойствие и даже какое-то равнодушие. Алла словно задачу какую-то решала, но уже без эмоций и волнений. Потому что самое главное позади. Осталась ничтожная малость – избавиться от трупа, и она свободна. Вернее, пока свободна.
А вот когда тело исчезнет из ее дома навсегда, на первый план выйдут другие проблемы: как не попасться на какой-нибудь мелочи и как благополучно уйти от наказания. Но эти вопросы она будет решать по мере возникновения.
Алла открыла дверь черного хода и завезла в кухню тележку для мусора, которой пользовался садовник, приходивший к ней по средам. Придется его теперь рассчитать. Сняв с шеи ремень и закрепив, чтобы не сваливался, пакет на голове Макса скотчем, погрузила тело в тележку и покатила ее к выходу.
Сначала в дверной проем высунула голову, огляделась. Ночь вполне себе лунная, поэтому никаких трудностей с видимостью не возникнет.
Вышла на крыльцо и глубоко вздохнула, прикрыв глаза: хорошо-то как! А когда открыла, так и замерла на месте, не в силах перевести дух: машина Макса исчезла! Алла почувствовала, как страх ледяной змейкой ринулся вверх по позвоночнику.
Немного придя в себя, подошла к воротам: заперты. Как же так? Машину никак не могли угнать, не проникнув предварительно в дом и не нажав на нужную кнопку. Но кто мог к ней пробраться, пока Алла находилась в беспамятстве? Значит, этот кто-то видел и труп!
Еле переставляя непослушные немеющие от ужаса ноги, доплелась до порога, еще раз оглядела залитый лунным светом пустой двор, словно не веря собственным глазам, и зашла в дом. Закрылась на все запоры и без сил рухнула на диван в гостиной.
Неужели все ее чудовищные старания и страхи напрасны? Ну уж нет! Аллу так просто сломить не удастся никому. Не на ту напали, не ту для запугивания выбрали. Теперь ее сможет выручить только злость, которой ей не занимать и которая не раз вытаскивала Аллу из, казалось бы, самых безвыходных ситуаций. Именно злость – тот самый спасительный допинг, с которым ничто не сравнится по силе, лучшее лекарство от страха, необыкновенно действенное психическое оружие от любого нападения.