Да, урук-хаи мы!

Борчанинов Геннадий

— Или их кто-то уже проверял? — спросил я, давая ему шанс увильнуть.

— Нет, другие никто не проверял, — вздохнул он. — Говорю же, на Чёрный Утёс смена пришла, никого нет, пошли и доложили.

— Значит, заодно пришлём усиление на все посты, — заключил я.

На всякий случай я вооружился, немного перекусил на дорожку, и мы с Дургузом вышли наружу. Мороз тут же принялся щипать лицо, я поёжился, но тут же выпрямился и зашагал по утоптанной снежной тропинке к казармам, где в тепле и уюте бойцы отдыхали после занятий.

Я так и предвкушал

их недовольство и ворчание. Ещё бы, в такую погоду никому не хочется отлипать от печки и идти на несколько часов куда-то на дальний пост. Но я ошибся.

Казарма встретила меня спёртым воздухом, в котором витали запахи дыма, крепкого орочьего пота и грязных ног, несмотря на все меры по поддержанию чистоты. Орки удивлённо покосились на нас, повскакивали с насиженных мест, приветствуя своего вождя. Я не стал долго тянуть.

— Нужно усилить посты, особенно дальние. Похоже, у нас на землях завёлся остроухий, — объявил я.

Ответом мне стали яростные вопли и рык, и я понял, что каждый из них готов идти куда угодно и на сколько угодно, лишь бы там была возможность постукать остроухого и отомстить за убитых братьев.

Глава 19

Сказано — сделано. Мы взяли ещё дюжину воинов, по числу постов, которые нужно посетить, и немедленно отправились в путь, потому как всё это мероприятие рисковало затянуться до самой ночи. А темнеть нынче стало рано. Зима хоть и только началась, но уже полностью вступила в свои права.

Мороз обжигал все открытые участки кожи, пробирался под одежду и бодрил не хуже нырка в прорубь. Бледное солнце, высоко висящее над склонами, почти не согревало. Я начал скучать по золотистым пляжам Анапы, чурчхеле и фотографиям с обезьянками.

На этот раз мы шли тихо, вглядываясь в заснеженные склоны, курумники и редкие заросли голых кустарников. Слова про остроухого на нашей земле приняли всерьёз, и каждый орк желал отличиться, пристукнув эльфа. Таким достижением мало кто мог похвастать, и это считалось высочайшей доблестью, хотя лично я во время штурма не увидел в их боевом искусстве ничего особенного. В драке один на один достаточно ловкий орк разделал бы любого эльфа, как бог черепаху.

К ближайшему посту мы подошли достаточно быстро, и я сразу обратил внимание на звенящую тишину. Только небольшая струйка дыма курилась там, где в специально вырытой яме орки разводили костёр, чтобы согреться. Ни одного караульного видно не было, и я вскинул кулак, приказывая остановиться. Если эльф вырезал и этот пост, ближайший к деревне, оставшись незамеченным, то мог вырезать и остальные, и пробраться в деревню. Похоже, мы имеем дело с настоящим диверсантом, и это вселяло тревогу.

Я потянул из-за пояса топор, крадучись пошёл к посту, стараясь двигаться максимально тихо. Мои спутники остались ждать, но готовы были в любой момент ринуться на подмогу.

Снег тихонько хрустел под меховыми сапогами, хоть я и старался бесшумно скользить, изо рта вырывались облачка пара, поднимаясь вверх и демаскируя меня

для всякого внимательного наблюдателя, но я, кажется, оставался незамеченным. Вокруг всё было тихо, и только едва слышное потрескивание дров в костре нарушало это гробовое молчание.

Я прошёл ещё немного по узкой тропке, поднимаясь по склону, завернул за огромный камень, укрывающий пост от посторонних глаз. Я ожидал увидеть что угодно, кровавую бойню, выпотрошенные останки дозорных, пустой и брошенный пост, следы борьбы. Вместо этого я увидел двоих орков, закутавшихся в шубы и сидящих на корточках у костра. Оба тихонько посапывали посреди бела дня, безмятежно и беспечно, словно бы они сидели под юбкой у матери, а не в дозоре.

Меня охватило бешенство, настоящая, незамутнённая ярость. Я зарычал и с размаху пнул сапогом под рёбра сначала одного, а потом второго, оба подскочили на месте, растерянно хлопая глазами и глядя на меня с неподдельным ужасом. Я узнал обоих, это были молодые орки, совсем ещё пацаны, один из Чёрных Черепов, его звали Торбуг, другой из Каменных Когтей, Золдоб. Пожалуй, большая ошибка ставить в дозор пары из молокососов.

— Встать! — рявкнул я, и мой голос эхом отозвался со всех сторон.

Со стороны тропы начали подтягиваться остальные, понимая, что сейчас будет смешное. Бесплатный цирк.

— Вождь, мы… — забормотал Торбуг, но я не желал слушать никаких оправданий.

— Молчать! — проревел я и тут же наградил обоих заслуженными оплеухами.

Оба орка втянули головы в плечи, исподлобья глядя на меня.

— Спите, скоты? Сладко спалось? А? Отвечайте!

И тот, и другой не решались издать и звука, переминались с ноги на ногу, пытались выдумать себе оправдания, но не могли.

— Пока вы тут дрыхнете у костра, какая-то эльфийская мразь вырезает наши посты! И если бы вместо меня к вам наведался эльф, он бы сильно обрадовался, потому что вы сделали за него половину работы! — я рвал и метал, отчаянно желая прикончить обоих на месте, растоптать, прожевать и выплюнуть, мой гнев искал выхода, и не находил его в пустом сотрясании воздуха.

— Прошу прощения, вождь… — выдохнул Золдоб, склонив голову.

— Прощения ты должен просить не у меня! А у своих родичей, братьев, сестёр! Вы поставлены здесь не просто так, вы должны следить, чтобы ни одна мошка не проскочила по нашим землям незамеченной! А если бы этот эльф пробрался мимо вас в деревню и прикончил всех там? У кого бы ты тогда просил прощения?! — продолжал я.

Орки, ставшие свидетелями этой сцены, скалили зубы и хмурили брови, фыркали и плевались, глядя на младших товарищей. Мне это не понравилось.

— А вы? Они же с вами в казарме живут, так? — я повернулся к ним и дождался утвердительного ответа от нескольких орков. — Значит, вы несёте за них ответственность. Почему не объяснили всю важность задачи? Кто мне скажет? Это и ваша вина тоже!

Они что-то забурчали, окидывая провинившихся хмурыми взглядами, но ничего конкретного сказать не могли, что неудивительно.