Дачница для сбежавшего олигарха
Шрифт:
Что же он тогда прицепился к ней, раз уже раскусил ее и знает, как облупленную?
— Я не сказал, что вижу людей насквозь.
— А дальше?
— У меня складывается впечатление, что сейчас именно вы колете меня, — хмыкнул капитан. — Почему должно быть дальше?
— Объясните, что хотели сказать этими словами. В этом и заключается суть общения. Или будем ехать молча?
Она так и сделает — слова не вымолвит всю оставшуюся дорогу. Вот только что-то ей подсказывает, что гад воспользуется ее молчанием и очень многое «прогонит»,
— Профессия обязывает меня быть наблюдательным, запоминать и сравнивать поведение людей. Сегодня ночью ты видеть меня не хотела, а сейчас стреляешь глазами…
Танька только вздохнула в ответ на это. Если ничего не получится Никита будет ей должен, она заставит его склонить Волкова на сторону истинного зла и даже переспать с ним!
— Не сходится и выглядит очень подозрительно.
— Вчера вы смотрели…
— Можно на ты, — предложил Волков.
Таня решила держаться выбранного курса и не поддаваться на его «приятельские начинания».
— Вы смотрели, как я рыдаю, изводили меня вопросами и не верили мне, а сегодня весь из себя галантный и предлагаете свою помощь.
Вывести на чистую воду фсбэшника оказалось не так просто. Он вертелся словно уж на сковороде.
— Я умею признавать ошибки, а извиняться предпочитаю поступками, а не словами.
Тане не понравилась та эмоция, с которой Волков произнес все это — он вновь улыбался и у нее сложилось стойкое ощущение, что тот играет с ней. Она отвернулась, только бы он не увидел, как она закатила глаза и сказала одними губами: «ну, конечно!»
— Не верите мне?
— Часто вы извиняетесь?
— Нет, но только потому, что редко ошибаюсь.
Танька повернулась к нему и смерила «оборотня» оценивающим взглядом. Самодовольный и наглый тип! Как дослужился до капитана раз не в состоянии отличить нормального человека от закоренелого преступника?
— Вам придется постараться, — она замолчала, осознав, что под гнетом эмоций ляпнула лишнее.
— Признаться я и не надеялся на такое стечение обстоятельств, — тут же подхватил ее фразу «гестапо», выдав очередную довольную улыбку, — но ловлю на слове.
— Давай, Ковалевская, — прошептал ей на ухо Никитос, — пора подбивать легкие клинья в сторону офицера с сексуальным голосом.
— Вы убили моего кота, — проговорила она глухо, забив на слова приятеля. — Моего любимца, друга и заступника.
Яська не был просто животным. Он был членом семьи, который родился и вырос в ее доме. Она чувствовала его движение в животе у кошки Брошки, ловила, когда он «выпрыгнул» из нее и наблюдала за его взрослением, когда Брошка ушла на вольный выгул, оставив им с котом своего единственного выжившего из трех котят сынишку.
— Меня там не было, — проговорил Волков, свернув на одном из перекрестков, а потом и вовсе заглушил двигатель, остановившись в каком-то пустынном переулке. — Я не знал.
— Ну что вы в самом деле врете? — она смахнула набежавшую слезу, продолжая
Вместо очередного ответа-оправдания Волков психанул, прошипев себе что-то под нос, он отцепил от приборной доски смартфон и вышел из авто, заговорив с кем и закружив вокруг автомобиля как будто бы охраняя ее, а может быть просто бесясь из-за услышанного. Вид у него был и так не очень, а тут ко всему прочему добавилась злость.
— Довела мужика? — поинтересовался Никитос. — Чувство вины ему прививаешь, отчитываешь, унижаешь.
— Не все ему над людьми издеваться, — проговорила Таня, глядя в зеркальце в козырьке от солнца то на себя, то на мелькающее в нем отражение Волкова. — Думает подвез до дачи и все забылось.
Удивительное дело! Ее слезы подействовали так как надо уже второй раз, а именно заставили мужчину что-то делать и пытаться «танцевать с бубном» вокруг нее. Она действительно слишком долго прожила с каким-то не таким человеком. Раньше, когда Таня плакала всегда виноватой выходила она. Ковров злился на нее, обижался, не разговаривал и (о, ужас!) не ел, отказываясь еды. С последним она научилась мириться — не нужно было готовить так часто.
— Это я еще ему вечер после не вспомнила, но все впереди!
— Ты меня, Ковалевская, поражаешь, — проговорил Никитос, но теперь уже с ужасом. — Так спокойно говоришь подобные вещи!
Таня поправила испорченный макияж, сделавший из утреннего образа — вечерний. Такой словно она только что вернулась из клуба — красная, влажная и с растушеванной тушью на веках. Ковалевская вздохнула и все-таки стянула с волос пружинку, чтобы хоть как-то выровнять образ.
— Даже больше — пугаешь! Ты ведь так любила своего Яську!
— Цыц! — скомандовала Таня в следующую секунду, наблюдая за возвращающимся Волковым и быстро шепча. — Он возвращается, а про кота объясню потом.
А может в пояснения не будет никакой необходимости. Просто покажет Никитосу ловкого и маневренного кота с «широкой» костью. Вчерашний ужас уже улегся. Она думала о домашнем «хищничке» в спокойном русле, не грустя и не заливаясь слезами, а значит… с ним все хорошо.
— Мне жаль, — проговорил мужчина, сев рядом и сложив руки на руль. — Об этом решили не писать в рапорте.
Оборотень потянулся и оперся подбородком на руки.
— Ну еще бы, — прошептала Татьяна. — Сопротивление оказали коты, один другого милее!
Несколько секунд Волков смотрел перед собой невидящим взором, начав таким образом расшатывать уверенность Тани на его счет. Он показался ей нормальным, но она быстро одернула себя, вспомнив кто такой этот Роман, упоминание Матвея и розовые «фильтры» вновь стали обычными.
— Не смогу вернуть твоего любимца, хотя… Сургут сказал…
Таня приподняла брови, почувствовав себя на мгновение героиней дешевого пиндосовского телесериала, коими грешит эфир «5» канала.