Даева
Шрифт:
Ах вот, оно в чем дело! Я мысленно закивал головой. Теперь все встало на свои места. Понятно, чего он такой растерянный. Дочка и жена шефа – это святое! Не уследил, охранник…
– Учитывая, кто он такой, этим делом занимаются и следственный комитет, и ФСБ, ну и мы, конечно, – продолжал Борис уже спокойнее. – Да еще и… в общем, много народу. Даже подозреваемый есть. Уже сознался во всем…
– Так, а я тогда зачем? – я слегка удивился. – Если сознался…
– Ты слушай, слушай… Может, его даже осудят, не знаю. Только, ты сам понимаешь, можно и виновного найти, и показания снять, и судилище устроить. Однако, я на докладе у
– Ты думаешь, что если вы не смогли, то я…
– Дослушай до конца! – раздраженно перебил он меня. – Этим делом тебе и не придется заниматься. Ты мне нужен для другого. И очень надеюсь, что ты мне поможешь!
Борис отложил эту папку и взял со стола другую. Вытащил из нее листок, исписанный мелким почерком и, пробегая глазами, стал зачитывать:
– Здесь перечень происшествий. Данные 78 отделения, это в центральном районе. На собрании общества «Постигающих Истину» (это группа безвредных философствующих граждан), – пояснил он, – которое проходило в этом районе, присутствовало около 40 человек. Неожиданно у двоих начались галлюцинации (написано «реактивный психоз»), один выпрыгнул в окно, разбившись насмерть. Другого госпитализировали в психиатрическую больницу. Там же молодая женщина открыла огонь из травматического пистолета. Несколько человек ранены. Дальше. В том же центральном районе: алкоголик зарезал двоих соседей по площадке, затем напал на женщину, соседку сверху. На соседней улице молодой мужчина нанес своей матери несколько ударов топором, она с тяжелой черепно-мозговой травмой была доставлена в больницу, где и скончалась, не приходя в сознание. А сын-убийца был признан невменяемым и помещен в психиатрическую больницу. И так далее. Помешательства. Убийства. По большей части бытовые, немотивированные. Автомобильные аварии. Самоубийства. Ну, как?
– А что здесь удивительного? – не понял я. – Многомиллионный мегаполис в условиях российской действительности.
– А то, – медленно произнес Борис, – что произошло все это за одни сутки. И в одном районе города.
Он слегка наклонился ко мне и уставился немигающим взглядом.
– Пф! – Я пожал плечами. – Не понимаю, что тебя удивляет. Это же происходит каждый день в любом районе любого крупного города. Сходят с ума, убивают, попадают в аварии и пробки. Многовато, конечно, но бывает. И умирают в больницах, и …
– Кстати, количество смертей в двух стационарах города превысило в этот день средний уровень в полтора раза! – мрачно добавил он. – Согласен, это происходит каждый день. Но! Не в таком количестве и не в одном районе города. Вот графики. Можешь взглянуть.
Борис открыл ноутбук и стал демонстрировать мне жизнь города в виде графиков и диаграмм. Честно говоря, у меня всегда было плохо с геометрией. Я покосился на синие холмы над осью горизонта и на возвышающуюся красную вершину, символизировавшую странную активность человеческой популяции…
– Может, в тот день полнолуние было? – предположил я. – Тебе надо астронома или астролога нанять, а не меня…
Я вздохнул. Конечно, я был рад сбежать из компании поклонников виртуальной реальности, но здесь я тоже слушал какой-то бред.
– Нет, – неохотно сказал Борис, – луна была новая…
И тут
– Давай поедим, – вдруг предложил Борис.
В холодильнике оказались бутерброды с бужениной, пицца и пиво. Я с удовольствием стал есть, наблюдая за Борисом, который, похоже, даже не замечал, что он ест и пьет. Почему он так нервничает? Откуда столь выраженная тревога? В конце концов, простите за бестактность, не у него же убили жену и с ума сошла дочь!
Борис, закончив есть первым, достал из папки несколько фотографий и разложил их на столе. Я, жуя пиццу, молча рассматривал их. На всех снимках были запечатлены мозги! Я не специалист, но думаю, что человеческие. Надеюсь, что съемку производили в патологоанатомической лаборатории, а не дома у какого-то маньяка.
Боря уселся в кресло и стал смотреть на меня в ожидании реакции.
– Решил раскинуть мозгами? – скаламбурил я, стараясь выглядеть невозмутимо, хотя, признаться, снимки меня удивили. – А зачем они тебе? – спросил я у него, взяв одну из фотографий. На ней был разрезанный мозг жутко неаппетитного вида, из глубины которого выглядывал темно-багровый кровавый сгусток размером с десятирублевую монету.
Я положил фото на стол и непроизвольно вытер руки влажной салфеткой.
– Зачем мозги? – переспросил Борис, усмехаясь. – Чтобы думать.
– Своих не хватает? – спросил я и взялся за бутерброд. – А чьи это мозги?
– Это мозг Шималовой, извлеченный из черепной коробки во время вскрытия. В разных ракурсах, – абсолютно без эмоций сообщил Борис.
– Крайне интересный факт, – пробормотал я.
– Итак, жену Шималова обнаружили на улице, как я уже говорил, с проломленным черепом. Травма, несовместимая с жизнью. Но привезли ее еще живую. Как выразился дежуривший врач, «на подвздохах», – продолжал рассказывать Борис.
– Это как? – я перестал жевать.
– Ну, что-то вроде предсмертного дыхания, – поморщился он. – Я лично ездил в морг и разговаривал с патологоанатомом. Колоритный дядька, ему бы в фильмах ужасов сниматься. Без грима. Да и обстановка там соответствующая. Ты бы оценил… как режиссер…
Теперь поморщился я. Любит он вспоминать мое прошлое!
– Ты долго будешь ходить вокруг да около? Что на вскрытии?
Борис усмехнулся и покачал головой.
– Патологоанатом сказал, что работает в морге уже тридцать лет, но такого ни разу не видел. Травма нанесена как бы изнутри! Мозг лопнул и разорвал черепную коробку… – Борис плеснул себе пива и выпил.
– Что за бред? – я вдруг почувствовал раздражение. – Боря, с тобой вообще все в порядке? Ты что, веришь какому-то…
– Да, Шурик! – Борис неожиданно заулыбался, только улыбка была какая-то вымученная. – Ты думаешь, что я спятил? А я так же отреагировал, когда услышал диагноз. Решил, что этот патанатом рехнулся со своими трупами. Но он меня провел в секционную и дал возможность убедиться собственными глазами!
Борис вдруг сжал голову руками, как будто у него самого разрывался мозг, после чего посмотрел на меня так, словно я – причина его несчастий.