Дагор Дагорат

Созутов Семен Евгеньевич

Уже множество судов с обеих сторон ушли под воду или получили настолько значительные повреждения, что не могли более продолжать сражение. Их экипажи либо шли на дно вместе со своими кораблями, либо плыли к соседним судам, где их вылавливали заботливые руки товарищей. Ныне каждый воин был на счету. Близилось время рукопашной.

И вот свершилось. Обе флотилии оказались настолько близко друг к другу, что битва на дальних и средних дистанциях плавно перешла в ожесточенный ближний бой. Замелькали массивные абордажные цепи. Тактика абордажа была излюбленной среди умбарского морского люда, поскольку постройка даже одного корабля - дело нелегкое и крайне затратное, и посему

восточные корсары предпочитали захватывать готовые суда и уже после перекраивать их под собственные нужды. Однако гондорские военные мореходы - отнюдь не мирные безобидные купцы, трепещущие от одного лишь только зловещего слова "Умбар". И теперь они были не только не намерены отдавать свои суда без боя, но еще и сами активно пытались захватить вражеские корабли, не давая морским разбойникам ни малейшего спуску и поблажек ни в атаке, ни в обороне.

Корабли с обеих сторон сшибались с ужасающим треском, калеча обшивку друг друга носовыми таранами и ломая весла тяжелыми бортами, тем самым лишая противника управления. Воины в полных доспехах прыгали на палубы вражеских судов прямо с высоких бортов собственных кораблей, схлестываясь с их экипажем в рукопашной. Вспыхивали жестокие кровопролитные схватки. Гондорцы в бело-голубых доспехах бились против бело-золотых харадрим вооруженных легкими ятаганами и тяжелыми гизармами и практически бездоспешных умбарцев, довольствовавшихся самыми разнообразными видами вооружения.

Со всех сторон в воинов летели стрелы и арбалетные бельты, от которых не спасали даже тяжелые доспехи. Шедшие в арьергарде суда продолжали посылать в гущу боя каменные и зажигательные ядра, тем самым еще более усугубляя положение сражающихся. Это был настоящий огненно-водяной ад. Особенно для тех, кто ныне оказался в самом эпицентре разворачивающихся событий. Потери и с той и с другой стороны были колоссальными, но, несмотря на невероятное мужество защитников порта, несмотря на все непревзойденное мастерство старых и молодых гондорских капитанов и их экипажей, вражеская армада все же понемногу брала верх.

Слишком много сегодня было врагов, и они тоже был далеко не новичками в сражениях, чтобы гондорцам сегодня удалось одержать победу. Нередко, осознав, что битва проиграна, и корабль вот-вот окажется в руках врагов, его экипаж поджигал все запасы "огненного зелья" в трюме судна и взрывал его вместе со всеми воинами, находящимися на нем.

Флагман гондорской флотилии сегодня проявлял самые настоящие чудеса в бою, его отважный экипаж уже лично уничтожил более десятка вражеских судов, не считая выведенных из строя, и теперь курс "Варды Элберет" лежал прямиком на флагман харадрим, чтобы в одном могучем столкновении лишить врагов всех командиров высшего звена и тем самым решить исход всей битвы.

Военачальник вражеской армады Хасим-паша с проклятием выругался, глядя на приближающийся к его кораблю могучий галеон, который своими размерами превосходил даже его "Гнев султана", небезосновательно считавшегося одним из самых больших судов из когда-либо созданных. Он был старым опытным воином, прошедшим не одну битву и понимал, что в прямом столкновении с таким титаном, его кораблю не светит ничего хорошего. Впрочем, несмотря на присущий зрелости здравый смысл, Хасим-паша отнюдь не был трусом, и отдал приказ готовиться к абордажу.

Маневрировать было уже поздно, и посему "Гнев султана" вопреки вероломному и изменчивому характеру создавшего его народа встретил своего врага безо всяких хитростей нос к носу в честном лобовом столкновении. Встречный удар двух подобных исполинов был столь силен, что не один из людей находившихся в тот момент на обоих

судах не удержался на ногах. Двойной таран пробил обшивку харадского флагмана ниже ватерлинии и глубоко погрузился в его древесную плоть, но и таран "Гнева султана" в свою очередь нанес своему противнику смертельный удар, и теперь оба титана были намертво пришпилены друг к другу и вскоре должны были пойти ко дну.

Экипаж "Варды Элберет", осознав, что от их успеха ныне зависит судьба всего сражения, пошел на отчаянный абордаж, ведомый своим командиром, отважным адмиралом Тедором. Это был совершенно седой, но все еще могучий старик мощного телосложения и, несмотря на свой почтенный возраст, не имеющий и капли лишнего веса. Его гвардейцы сразу же оттеснили экипаж харадрим от бортов, чтобы дать время всем прочим шедшим позади воинам присоединиться к ним.

Невероятно опытный мореход, самоотверженно прослуживший на флоте более полувека и всю жизнь посвятивший своему любимому делу, Тедор сразу понял, что его корабль обречен, а значит, ему оставалось только одно. Обезглавить вражескую армаду, и если и не выиграть битву, то хотя бы обескуражить противника, внести разлад и сумбур в его пока еще сплоченные ряды и тем самым уберечь собственный флот от полного разгрома.

Сражение за флагман вражеской армады было невероятно жестоким по своему накалу. Это была битва среди битвы. Харадрим, несмотря на то, что обычно не любили стоять до конца в бескомпромиссном прямом столкновении, предпочитая более изящную тактику хитроумных атак и неожиданных отступлений, ныне прекрасно понимали, что от исхода этого противостояния во многом зависит боевой дух всей их армады, и посему бились с жестокостью и остервенением диких зверей, не давая морской гвардии Гондора захватить их главное судно.

Однако, несмотря на это морские воины запада во главе со своим адмиралом медленно, но верно продолжали пробиваться вперед. Туда где в окружении верных ему людей находился сам Хасим-паша, не желающий бросать своих людей на произвол судьбы и оставить гибнущий корабль. Но по мере приближения гондорцев становилось понятно, что флагман отстоять не удастся, хотя в его сторону уже и активно спешило несколько малых харадских судов.

Гондорцам же помощи ждать было неоткуда. Все их корабли были связаны противником по рукам и ногам, и они при всем желании не могли прийти на помощь своему отважному командиру. Осознав, что еще немного, и ему не спастись, Хасим-паша с проклятиями дал своим воинам увести себя прочь с гибнущего корабля. Он старался не обращать внимания на гневно взывающего к нему Тедора, который своим двуручным клинком раз за разом повергал его воинов на залитую кровью палубу.

Харадский военачальник считал себя и небезосновательно человеком чести, действительно пользуясь большим уважением среди простых моряков и офицеров харадского флота, однако сейчас риск был попросту неуместен. От него ныне зависел весь исход битвы, и он просто не имел права в таких обстоятельствах понапрасну рисковать собственной жизнью. Приказ султан был ясен и недвусмысленнен: разгромить вражескую флотилию и захватить Дол-Амрот, а до этого харадско-умбарской армаде было пока еще далеко.

Конечно Абдалла Четвертый вряд ли сумеет покарать его за провал кампании, если главнокомандующий прикажет долго жить, однако с лихвой отыграется на всех выживших солдатах и командирах. Хасим-паша достаточно хорошо знал характер своего повелителя, чтобы питать на сей счет какие бы то ни было иллюзии. А значит, ему следовало победить любой ценой. Хотя бы ради собственных воинов. А при таких реалиях, что значит его честь в сравнении с жизнями многих тысяч...