Дахут, дочь короля
Шрифт:
— Подожди, пожалуйста, — засмеялась она. — Ты утолишь свое желание, но я с радостью доставлю тебе величайшее наслаждение. Это тебе не дешевая таверна, где ты слопаешь свою девицу так же быстро, как еду. У тебя впереди есть время. Пусть твой… аппетит… нарастает не спеша.
— Глядя на тебя, — пробормотал он, — я едва управляю собой. Я надеялся — дважды, до того как истечет мое время на водных часах.
— Ну что же, посмотрим. Молодые люди быстро готовы снова. Но Карса, я вновь тебе говорю, это не бордель. Своих любовников я хочу
Он проговорил неуверенно.
— Да, к тому же вы королевского происхождения. Она изогнула брови.
— Ты слышал?
— Кое-что. На самом деле мне в этом не разобраться, — признался он. — За множество лет так много королев и королей. Но мне говорили, что вы — родственница королевы Бодилис.
Джорет откинула голову и рассмеялась, в переливах ее смеха он услышал некоторую неубедительность.
— Ты хочешь сказать — принцессы Дахут. Не отрицай. Мне посчастливилось, что я на нее похожа.
— И мне, — ляпнул он.
— О, ты, оказывается, быстро познаешь исанские пути, римлянин, — дразнила она, — мне будет приятно дальше тебя учить. Может, начать с моего происхождения?
— Как пожелаешь, — робко ответил он.
— Так вот, во времена короля Вулфгара жила королева, нарекшаяся Валлилис. Первенец, которого она ему родила, стала королевой Тамбилис — не настоящей королевой, которая носит это имя, а ее бабушкой. Под конец жизни — умерла она случайно, хоть многие действительно верят, что судьбы всех галликен решают сами боги, — Валлилис родила Вулфгару еще дочь, Ивану.
Карса вздрогнул. Он не мог забыть истории Вулфгара. После смерти Валлилис Знак пал на Тамбилис, его родную дочь. Беспомощный в тисках власти, Вулфгар овладел ею, и она родила ему Бодилис. Когда боги делали выбор, это не считалось кровосмешением. Но говорили, что Вулфгара преследовала вина, он присягнул Гаэтулию, хотя мог бы господствовать над Мавританией.
Тамбилис жила дальше. Когда короновался Хоэль, она родила ему Истар, которая стала Дахилис, когда королева, ее мать, ушла. А Дахилис, за Грациллонием, стала матерью Дахут.
Теперь дочь Бодилис, тоже от Хоэля, правила в качестве новой Тамбилис… дрожь пробежала по спине Карсы. Эта история была такой же темной, такой же закрученной, как у дома Атрея. Что он, христианин, делает в Исе?
Голос Джорет вернул его к действительности.
— Ивана отслужила свой срок весталкой, и ее отпустили. Она вышла замуж за купца из суффетов. Я была ее последним ребенком и единственной выжившей дочерью. Имея в роду королеву, я тоже должна была стать весталкой, хотя на мне это условие заканчивается. Мой срок вышел два года назад, из чего тебе должно быть ясно, что сейчас мне двадцать — намного больше, чем Дахут.
— И, и когда ты освободилась?.. — он чувствовал, что лицо начинает горсть.
Ее ответ охладил.
— Я радовалась. Бедняжка Дахут, если в душе она такая же, как и я. Да, в свободное время она сверкает как бриллиант, она в центре водоворота событий, но это жестоко так долго держать невинной смелую девушку. Я уже решила, что не стану домохозяйкой, выполняющей тяжелую работу, ни даже приятной леди, у которой муж закрывает глаза на любовников. Я буду сама по себе, а как иначе, если не куртизанкой?
Она помедлила, прежде чем добавить:
— Зачем притворяться, Карса? Я довольно хорошо представляю, что желанна для мужчин не только сама по себе — хоть смею думать, что привлекательна, — но и из-за сходства с Дахут. Золотая Дахут, живая Дахут, очаровывающая всех своей красотой и веселостью, но больше, думаю, своей странностью, этим шепотом неизвестного морского ветра, который все время ее окружает.
Он припомнил тюленя и некоторые другие вещи.
— Ты… многое понимаешь, Джорет.
— Это мое дело, понимать, — она склонилась ближе. — То, что я тебе предлагаю, это сон, Карса. Можешь не закрывать глаза, представляя, что я Дахут; и я умею то, что умеет она. Но сначала я должна узнать тебя так, как знает она. Расскажи мне, Карса.
На мгновение он вскочил. Как он мог опорочить эту чистую, как снег, девушку? Затем припомнил ее взгляды, движения, злость остроумия. О, она была во всех отношениях язычницей и, по всей вероятности, знала о существовании Джорет и забавлялась, а может, торжествовала.
— Говори, — дышала ему в ухо Джорет. Ее пальцы легко бегали по нему, искали.
Он не воздерживался. Для иностранного резидента в Исе это было практически невозможно, будь он даже очень верующим человеком; многих городских женщин прельщало разнообразие. Взамен ему предлагали три суффетских титула. Корентин вздыхал от его признаний, но не сильно бранил и наказывал. Карса научился складно хвастаться: об античном великолепии и современном многообразии Бурдигалы, о его образовании и путешествиях, о том, как однажды при помощи своей пращи он помог отогнать пиратов от отцовского корабля. Дамы слушали и сладко вздыхали. Они были так же проницательны, как и приятны, эти дамы.
В них не было ничего от Дахут.
Ошеломленный, он ковылял вниз по лестнице. Когда он сможет вернуться? Впереди был как минимум год. Этой весной отец оставил его здесь, поручив основать контору фирмы, раз он освоился в Исе и завел полезные связи. Еще он должен будет сопутствовать пропаганде веры… он оправдает доверие, он станет работать как лошадь, чтобы возросло дело и чтобы со своей доли он мог часто бывать у Джорет. И, прости его Господь, он утаит знакомство от Корентина…
Когда он ступил на пол в холле первого этажа, его охватило изумление. Входил другой человек. Он узнал эту гибкую фигуру среднего роста, это голубоглазое курносое лицо, эти волосы и юношескую бородку, удивительной чернотой оттеняющие белую кожу. Идущие навстречу юноши остановились и уставились друг на друга.