Даламар Темный
Шрифт:
— С помощью лорда Гарана, с молитвами леди Эларан, с железной поддержкой лорда Кейлара и всех остальных Домов я сделаю так, как вы желаете, мой король.
Она стояла так близко, что Лорак заметил слезинку в её глазах. Никто другой не заметил эту жемчужинку горя. Они видели только принцессу, храбрость которой соответствовала её красоте, за которой они пойдут куда угодно, даже в изгнание.
В последний день месяца Осенних Сумерек, который эльфы называли Врата, небо над Заливом Куши было тяжёлым и синим как лед. Зима бродила рядом, волчий сезон, зубы которого были жестоки, когти которого ничего не знали о милосердии.
Палуба под ботинками Даламара стонала, как если бы не могла примириться с мыслью покинуть любимый Сильванести. Такие же стоны раздавались по всему периметру корабля под названием Королевский Лебедь, крики истязаемых морской болезнью и вздохи ослабевших эльфов, чьи сердца от тоски были готовы разорваться. Все остальные суда вокруг поочередно поднимали паруса и выходили в открытое море, вслед за Крыльями Эли, флагманским кораблём лорда Гарана. Скоро придет очередь и Королевского Лебедя.
Даламар перегнулся через перила и посмотрел на Фалиност, мерцающий в последнем свете дня. Чайки летали вокруг башен, как серые призраки, часто теперь посещающие пустой город. Даламар подумал, что теперь в городе живут лишь чайки и крысы. И он был недалёк от истины.
Мы все — изгнанники.
Как впечатляюще Боги Добра помогли эльфам, которые всеми способами выражали им свою любовь. Дети Сильваноса сделали для Богов всё. Они запретили все другие вероисповедания, всю иную магию в пределах королевства.
Даламар покачал головой, глядя на беспокойные воды залива. Да, многое проиграли эльфы, веря в таких богов. Эли и его клан не были достойны этой любви. Он думал о лорде Теллине, одном из многих, кто умер, веря в неверных богов. Он думал и обо всех других, Неистовых Бегунах и Наездниках Ветра, о беженцах на дороге, которые или умерли или превратились в изгнанников. Где боги, в которых они верят? Нигде.
На севере, вверх по реке от Сильваноста, остались лежать четыре книги заклинаний, три маленьких и одна большая. У него не было возможности забрать их из пещеры и теперь они остались там, ожидая пока армия Фэйр Керон не проникнет в эти места и какой-нибудь солдат не наткнется на них.
Но король спасёт город. Он спасёт королевство. Ни один из прихвостней Такхизис не посмеет вступить в сердце страны… так говорили все на борту этого судна и на всех других судах.
Так говорили все, кроме Даламара. Если вы бросаете вещь, значит вы её потеряете. И таким образом книги были безвозвратно потеряны, но он не горевал по этому поводу. Они составляли всего лишь малую часть того, что пришлось оставить в покинутом королевстве. Возможно, книги и смогли бы дать ему то, в чём он нуждался больше всего — знание, более могущественное, чем то, которому его научили бы маги Дома Мистиков. Возможно, это было бы первым знакомством с более тёмным богом, чем позволялось иметь эльфам. Какие обещания он мог бы дать за это знание Нуитари, богу Чёрной Магии, сыну Такхизис? Как он смог бы их выполнить? Даламар не знал, но всё чаще задумывался над этим.
— Смотрите! — вскрикнула вдруг какая-то женщина.
Даламар увидел, как один из моряков указывает на небо. В вышине, где пробудившиеся звёзды задавались вопросом куда это собрались все эти эльфы, небо изменило свой цвет от самого тёмно-синего до зелёного, отвратительного цвета загноившейся раны.
— Во имя Зебоим. — Прошептал матрос. Его загорелые под солнцем щёки приобрели пепельный цвет. — Во имя её морского величества, что случилось с небом?
Он
Воды залива разволновались сильнее, окатывая волнами побережье Фалиноста. Волны были похожи на лошадей, скачущих к берегу. Даламар задрожал. Верхушки пенистых волн имели зелёный цвет, моряки называли их Кони Зебоим. Даламар подумал о трупах, выносимых на берег после крушений судов, о мёртвых мужчинах и женщинах с запутавшимися в волосах зелёными водорослями.
Сердце безумно застучало и он покрепче схватился за перила. Залив становился всё более буйным, волны тяжело перекатывались через палубу. В небе усилилось зелёное свечение.
— Какие-то козни Повелительницы, — пробормотала пожилая эльфийка. Её муж успокаивал её, но она продолжила. — Какое-то новое зло против нашей земли!
Чья-то молитва перекрыла испуганные голоса.
— О, Эли, в твои руки мы предаём себя! С незыблемой верой и надеждой на тебя! Мы твои дети, о Светоносный! О, Победитель Темноты, помни о нас, потому что мы твои!
Все вокруг стали успокаиваться, присоединяя голоса к утешительной молитве. Веруя, они препоручили себя Богу, который не вмешивался с тех пор, как первая армия Фэйр Керон напала на Нордмаар и его добрые драконы не вступили в бой с драконами Тёмной Владычицы.
— Но он рядом, — говорили они, — он придет, — убеждали они друг друга, — он защитит нас.
Они продолжали молиться и надеяться, в то время как небо над лесом пульсировало зелёным светом.
Только Даламар сохранял молчание и не молился. Он больше не верил в богов своих предков, так как вера его была сломлена. Богохульство, он знал, что это богохульство. Эльфы не должны иметь таких мыслей из опасения быть лишёнными статуса Детей Света и быть оставленными умирать на чужбине. И всё же, дрожа на палубе и наблюдая за вздымающимися волнами, Даламар больше не боялся своих мыслей. Он оглянулся — не заметил ли кто его богохульства, но страха за свои мысли больше не испытывал.
Голоса прошлого витали вокруг старого короля. Голоса детства, его приятелей, его сокурсников в Академии Дома Мистиков, молодых девушек на лугах, срывающих весенние цветы и вплетающих их в длинные сияющие волосы. Волосы, напоминающие цветом лисью шерсть, волосы цвета тёмноглазого оленя, локоны льющегося меда. Среди них была та, которая блистала как драгоценный камень, с золотыми волосами; с глазами, острыми и мерцающими как Северная звезда. Лорак Каладон наслаждался этим светом каждый день.
Светом глаз Ираниалатлетсалы он наслаждался и сейчас, поскольку видел их в матовой поверхности своего шара.
— Твоего шара, да, — вздыхал артефакт из Истара. — Я твой и во мне ты найдёшь всё в чём нуждаешься. Смотри! Подойди поближе, посмотри глубже и найди то, что тебе нужно. — Голос мягко вздыхал, похожий на течение Тон-Таласа, и королю показалось, что он немного изменился. Он не был похож на голос его дорогой Ираниалы, но кое-что общее несомненно было, возможно в интонации.