Далёкая и близкая
Шрифт:
— П-почему?
— Но это очевидно. Ты беременна. Я должен быть уверен, что ты надлежащим образом заботишься о своем здоровье.
— Я могу прекрасно обходиться без твоей помощи.
Лайм нахмурился.
— Разве? Что-то не похоже. В твоей квартире холодно, как в собачьей конуре. У тебя больной вид. Ты, наверное, мало спишь и плохо питаешься.
— Вообще-то в последнее время у меня нет аппетита, — пробормотала она, живо вспоминая ненавистную рвоту по утрам.
— Ну вот,
О господи! Флора попыталась вывернуться:
— Ты же знаешь, что любую беременность сопровождают некоторые болезни.
— Болезни? — Лайм был так потрясен, словно она сообщила, что лежит при смерти. — Так значит, ты больна?!
Впервые с момента его появления Флора почувствовала свое превосходство.
— Токсикоз, — пояснила она тоном многоопытной матери, — обычная вещь для первых месяцев. А многие женщины мучаются весь срок.
— Откуда ты знаешь?
— Ну… В книгах так написано.
— Так ты покупала книги о беременности? — Лицо Лайма неожиданно расплылось в улыбке.
Флоре показалось, что, подскочи вдруг стоимость его недвижимости в Нью-Йорке в десять раз, он не был бы так доволен.
— Не совсем. Я ходила в библиотеку. — Она не стала уточнять, что сделала это от скуки, просто чтобы хоть чем-то отвлечься от постоянных мыслей о муже.
Он в очередной раз нахмурился.
— Ты была у врача?
— Еще не успела.
— Но ты слишком бледна. Наверное, тебе нужны витамины. Кальций там, железо. Кстати, его много в печени и шпинате.
Ну вот, теперь он будет давать ей советы!
— Пожалуйста, не говори о еде! — взмолилась она.
— Что ж, теперь я могу о тебе позаботиться… — твердо изрек Лайм.
— А если я этого не хочу? — тихо спросила Флора, но он не обратил ни малейшего внимания на ее слова.
— И так и сделаю, — невозмутимо закончил он.
— И долго ты будешь следить за моим здоровьем?
— По крайней мере, до рождения ребенка.
Флора чуть не застонала. Значит, на возрождение отношений рассчитывать не приходится.
Лайм открыл дверцы шкафа, проверяя, не оставил ли чего-нибудь нужного из вещей Флоры, и вдруг замер, слегка побледнев. Проследив за его взглядом, она поняла, почему — он наткнулся на лежащие в шкатулке кольца.
— Надень их! Немедленно! — Его глаза полыхнули такой яростью, что Флора безропотно подставила пальцы.
Очевидно, ее покорность несколько успокоила мужа.
— Почему ты их не носишь? — поинтересовался он.
— У меня отекли пальцы, — солгала Флора и, заметив, как смягчился его взгляд, поняла, что он поверил этому объяснению.
Она
Лайм внимательно следил за каждым ее движением.
— А теперь одевайся, — то ли попросил, то ли приказал он, подавая ей плащ.
9
Он поставил чемоданы на пол в прихожей, закрыл дверь и повернулся к жене.
— Тебе сделать чай? Бергамотовый с лимоном, как обычно?
— Спасибо, — буркнула она, и Лайм насмешливо улыбнулся:
— Не стоит дуться, детка. Беременным женщинам противопоказаны волнения и отрицательные эмоции, так что разговаривай со мной полюбезнее!
Когда их взгляды на мгновение встретились, в них не было ни гнева, ни раздражения.
— Большое спасибо, — проворчала Флора, и оба улыбнулись.
— Ну, пойду, поставлю чайник, — сказал Лайм и отправился на кухню.
Она смотрела ему вслед, пока он не исчез в конце коридора, а потом огляделась. Почему-то ей показалось, что комната изменилась, — впрочем, так бывает всегда, когда человек после долгого отсутствия возвращается в знакомое место. В этой квартире было по-прежнему красиво и уютно, и Флора снова ощутила себя как дома. Жаль, что она задержится здесь ненадолго — это же только временное пристанище на период беременности.
Флора вдруг почувствовала себя падчерицей в доме мачехи и удивилась, что согласилась переехать к Лайму. Ведь их былую любовь уже не воскресить. Просто муж, зная, что она должна родить ребенка, будет заботиться о ней, как о курочке, несущей золотые яйца. Ему нужен мальчик, наследник, а вовсе не она, Флора!
Но что изменит появление младенца? Их с Лаймом отношения станут еще сложнее — только и всего. Каждый начнет тянуть малыша в свою сторону… Что в этом хорошего?!
Внезапный приступ тошноты застал Флору врасплох. Она не сумела подавить его и стремглав бросилась в ванную. Там ее вырвало второй раз за сегодняшнее утро. На лице и шее выступил обильный пот, и она застонала.
— Все в порядке, — раздался за ее спиной ласковый голос.
Несмотря на головокружение и слабость, Флора почувствовала, как муж осторожно убирает волосы с ее лица и гладит по голове. Она без сил оперлась подбородком на холодную эмаль раковины.
— Все хорошо, — повторил Лайм.
— Ничего не хорошо, — обиженно всхлипнула она. — Мне плохо, плохо и уже никогда не будет хорошо!
— Все пройдет, дурочка. Ну, потерпи немножко.
Он приложил к ее бледному лицу смоченное холодной водой полотенце, словно угадав, что она только об этом и мечтает.