Далекие часы
Шрифт:
Но Люси ничего об этом не знала, а если и знала, если за долгие годы соткала разрозненные ниточки в печальную картину, она была достаточно благовоспитанной, чтобы никогда об этом не упоминать. Даже сейчас.
— Свадьба назначена на апрель, — тихо сообщила она, протягивая Саффи конверт, который достала из кармана.
«Просьба об увольнении», — догадалась Саффи.
— Мы поженимся весной. В деревенской церкви, как можно скромнее. Никакой шумихи. Я с радостью останусь у вас до тех пор, но пойму, если… — В глазах экономки блеснули слезы. — Простите, мисс Саффи, что не поставила
— Чепуха, — отмахнулась Саффи и поежилась, внезапно осознав, что сквозняк холодит ее влажные щеки. Она достала платок, промокнула слезы, испачкав ткань пудрой, и воскликнула в притворном ужасе: — О господи! Ну и видок у меня, наверное. — Она улыбнулась Люси. — Все, хватит извинений. Вы не передумаете, а плакать вам точно не стоит. Любовь — это праздник, а не горе.
— Да, — кивнула Люси, ничуть не похожая на влюбленную женщину. — Что ж, тогда прощайте.
— Прощайте.
— Мне пора.
— Да.
Саффи не курила, терпеть не могла запах и вкус табака, но в тот миг пожалела об этом. Хорошо бы занять чем-то руки. Она сглотнула, чуть выпрямилась и собралась с духом — она часто черпала силы, представляя себя Перси…
О боже. Перси.
— Люси?
Экономка, собиравшая пустые чашки, обернулась.
— А как же Перси? Она знает о Гарри? Знает, что вы покидаете нас?
Люси побледнела и покачала головой.
В желудке Саффи вспыхнул тревожный пожар.
— Возможно, мне следует?..
— Нет, — отрезала Люси со слабой, но отважной улыбкой. — Нет. Это мой долг.
4
Перси не пошла домой. Не пошла она и в сельский клуб, чтобы помочь с распределением консервированной солонины. Позже Саффи обвинит ее в том, что она нарочно не забрала эвакуированного ребенка, что она никогда и не хотела его брать. Однако, хотя в этом последнем обвинении была доля правды, отсутствие Перси в клубе не имело отношения к Саффи, а только к сплетням миссис Поттс. Кроме того, как она напомнила сестре-близнецу, все закончилось хорошо: Юнипер, непредсказуемая, обожаемая Юнипер, случайно заглянула в деревню и забрала Мередит в замок. Тем временем Перси, в некоем оцепенении покинув собрание Женской добровольной службы, забыла о своем велосипеде и отправилась по Хай-стрит пешком, уверенной поступью, высоко подняв голову. Для всего мира она казалась человеком, имеющим в кармане список из сотни дел, которые необходимо выполнить к ужину. Никто бы не догадался, что она — ходячая рана, призрачное эхо былой Перси. Она сама не поняла, как забрела в парикмахерскую, но онемевшие ноги привели ее именно туда.
Волосы Перси всегда были длинными и светлыми, хотя и не такими длинными, как у Юнипер, и не такими золотистыми, как у Саффи. Перси не слишком переживала на этот счет; ей было наплевать на свое главное украшение. Пока Саффи отращивала волосы, поскольку была тщеславна, а Юнипер не подстригала свои, поскольку тщеславна не была, Перси сохраняла их длинными просто потому, что так нравилось папе. Он считал, что девушки должны быть хорошенькими, а его дочерям в особенности следует обладать длинными светлыми волосами, волнами ниспадающими на спину.
Перси вздрагивала, пока парикмахерша мочила и расчесывала ее волосы, отчего они стали тусклыми и прилизанными. Металлические лезвия невозмутимо зашелестели у нее на затылке; первый локон упал на пол и остался лежать неподвижно и мертво. Перси ощутила легкость.
Парикмахерша была шокирована просьбой Перси и несколько раз уточнила, уверена ли она.
— Но ваши кудри такие прелестные, — печально произнесла она. — Вы правда хотите их отрезать?
— Правда.
— Но вы же себя не узнаете!
«Не узнаю», — подумала Перси, и эта мысль ее обрадовала. Сидя в кресле, все еще в тумане, Перси посмотрела на свое отражение в зеркале и застигла себя врасплох. Зрелище ее встревожило. Стареющая женщина накручивает на ночь волосы на лоскутки с целью получить девические кудри, в которых ей отказано природой! Подобная тщета годится разве что для романтичной Саффи, которая до сих пор не готова отказаться от былых мечтаний и признать, что рыцарь в сияющих доспехах не явится, что она навсегда останется в Майлдерхерсте; но для Перси она попросту смехотворна. Для Перси-прагматика, Перси-педанта, Перси-хранительницы.
Ей следовало отрезать волосы много лет назад. Новая прическа была аккуратной и лаконичной, и хотя лучше выглядеть она не стала, ей было достаточно того, что выглядит она по-другому. С каждым щелчком ножниц что-то внутри ее освобождалось от старой идеи, за которую она невольно цеплялась, и когда наконец молоденькая парикмахерша отложила ножницы и несколько наивно спросила: «Ну вот, дорогуша. Разве не хорошо?» — Перси проигнорировала раздражающую снисходительность в ее голосе и с некоторым удивлением согласилась, что да, несомненно, хорошо.
Мередит ждала уже много часов, сначала стоя, потом сидя, затем сгорбившись на деревянном полу сельского клуба Майлдерхерста. Время еле тянулось, поток фермеров и местных леди окончательно иссяк, за окнами повисла темнота, и Мередит задумалась, какая ужасная судьба ее ждет, если ее вообще не выберут, если она никому не понравится. Неужели следующие несколько недель она проведет здесь, одна-одинешенька, в пронизанном сквозняками клубе? От одной только мысли об этом стекла ее очков запотели, и все вокруг стало размытым.
И тут вошла она. Ворвалась в клуб, будто ослепительный ангел, персонаж придуманной истории, и подняла Мередит с холодного твердого пола. Словно откуда-то знала, благодаря некой магии или шестому чувству — чему-то, что науке еще предстоит открыть, — что в ней нуждаются.
Ее появление ускользнуло от Мередит, которая старательно протирала стекла очков подолом юбки, но девочка ощутила, как воздух словно заискрил; среди щебечущих женщин воцарилась неестественная тишина.
— О, мисс Юнипер, — сказала одна из них, пока Мередит неловко возвращала очки на нос и моргала, уставившись на стол с напитками. — Какая неожиданность! Чем мы можем помочь? Вы случайно не мисс Блайт ищете? Так странно, но мы не видели ее с середины дня…