Далекие странники
Шрифт:
Ему не дали договорить. Вопросы посыпались сразу со всех сторон:
— Глава Гао, почему вы желаете вести разговоры за закрытыми дверями? Вы пытаетесь что-то скрыть?
— Поскольку все собрались здесь, отчего бы не разобраться в деле прямо сейчас?
— Если распространение домыслов о происшествии прекратится, неужели это не пойдёт ребёнку во благо?
Чжан Чэнлин поднял смертельно бледное лицо с расфокусированным взглядом. Мальчику казалось, что все смотрят на него, говорят о нем и указывают на него, желая получить объяснения. Но он ничего не знал.
Чжоу Цзышу привык сливаться с окружением
… Однако старик Е Байи снова бросил бы, что он просто прячется под маской.
Примечание к части
? Страдать одной болезнью (????) — идиома, описывающая сочувствие к общим обстоятельствам.
? «…подобен мерцающему пламени свечи, что скоро погаснет» (????) — идиома, описывающая нечто недолговечное.
? «Прохлада приходит… Есть сегодня вино — так сегодня пьяней» — первые три строки стихотворения авторские, иллюстрируют оплакивание ранней смерти красавицы. Силин — отсылка к известной поэтессе, куртизанке Су Сяосяо (V век н.э.), чья могила там находится. Су Сяосяо умерла молодой, страдая от смертельной болезни, что перекликается с настроением главы. Четвертая строка «???????» — из стихотворения «В самоутешение» поэта Ло Инь. Используется как идиома в значении «жить сегодняшним днём».
? Смертники (??) — лит. «солдат смерти».
? Три головы и шесть рук (????) — дословный перевод идиомы, означает человека с экстраординарными способностями.
? Демоны — гуй (?), в китайской мифологии — демон, дух умершего, призрак.
Том 2. Глава 31. Прорыв
Чжоу Цзышу спиной почувствовал чей-то пронзительный взгляд. Обернувшись, он увидел в толпе неподалёку Е Байи, чему, собственно, не удивился. Старый обжора ни словом, ни жестом не показал, что они знакомы, даже не кивнул в знак приветствия. Е Байи просто пялился на него, не моргая, с неизменной безмятежностью. С такой же миной этот истукан возвещал о неотвратимости скорой гибели Чжоу Цзышу.
«Верно, — подумал Чжоу Цзышу, — моя смерть не за горами. И я всегда вёл себя как трусливая черепаха, прячущая голову при малейшей опасности. Неужели в данный момент необходимо соблюдать прежнюю осторожность? Или готовить почву для далеко идущих планов, сплетая хитроумную интригу? Разве жизнь, в которой чувства ни разу не возобладали над разумом, не заслуживает лишь унылого сожаления?»
Чжоу Цзышу внезапно ощутил неодолимый порыв вырваться из панциря и стать наглым ублюдком.[208]
И вот в воздухе раздался сухой смешок. Этот тихий звук должен был потонуть в окружающем шуме, но, усиленный неизвестной техникой, он перекрыл гомон толпы.
Худощавый, неприметный, болезненного вида мужчина выступил вперёд и мягко поинтересовался:
— Господа, существует
Глаза Чжан Чэнлина прояснились, а губы беззвучно прошептали: «Шифу!».
Гао Чуну потребовалось время, чтобы сообразить, кто перед ним, хотя Цао Вэйнин по прибытии представил этого человека и хорошо о нём отзывался. После недолгой заминки глава Гао сложил руки в приветствии:
— Чжоу-сюнди.[209]
Хозяин поместья был удивлён и озадачен. Невзрачный гость обладал мощной аурой, характерной для опытных мастеров кунг-фу, и Гао Чун понимал, что должен был обратить на него внимание. Но почему-то при первой встрече он не заметил в этом Чжоу ничего особенного. Даже сейчас глава Гао с трудом вспомнил его фамилию, но не имя. По позвоночнику Железного Судьи пробежала дрожь.
Чжоу Цзышу поманил рукой Чжан Чэнлина:
— Иди-ка сюда, паршивец.
Чжан Чэнлин бросился к нему с распростёртыми объятиями, будто к родному отцу.
Скрипучий голос Фэн Сяофэна снова резанул по ушам:
— Ты кто такой вообще?
Приобняв мальчика за плечи, Чжоу Цзышу смерил неугомонного задиру пренебрежительным взглядом и насмешливо протянул:
— Коротышка, неужели не узнаёшь папочку?[210]
Фэн Сяофэн зашипел от ярости. На сей раз Гаошань-ну не стал дожидаться команды и с низким рёвом ринулся на обидчика. Связь между Горой и Духом Земли была поистине необычной: каждого, кто осмеливался зацепить Фэн Сяофэна, Гаошань-ну расценивал в качестве заклятого врага, убившего его собственного отца. Гора был настолько огромным, что от его шагов содрогались стены. Вращая гасилом с гирей[211] больше человеческой головы, он надвигался подобно цунами, намереваясь размолоть обидчика в фарш.
Чжоу Цзышу в мгновение ока испарился оттуда, где стоял, заодно прихватив Чжан Чэнлина, и молот-метеор впустую расколол каменную плиту, проделав в ней глубокую выбоину. Гао Чун внимательно наблюдал за происходящим и сразу сделал вывод, что цингун этого Чжоу достиг высочайшего уровня — немыслимая скорость, да ещё с дополнительной ношей!
Промахнувшись, Гаошань-ну недовольно зарычал, снова раскрутил молот и запустил его горизонтально полу. Гиря со свистом поднялась в воздух, но Чжоу Цзышу рассчитал траекторию и провёл контратаку. Подпрыгнув, он оттолкнулся носком сапога от цепи и, используя полученный импульс, ударил по приближавшейся гире. Неизвестно, сколько силы он вложил в этот удар, но когда все осознали происходящее, молот уже летел обратно в своего хозяина.
Гаошань-ну не отличался проворством и не успел бы увернуться, даже если бы на кону стояла его жизнь. В отчаянии Гора крепко обхватил голову рукам, готовясь встретить оружие плечом. Когда гиря врезалась в него, гигант оглушительно взвыл и, отлетев далеко назад, тяжело рухнул на пол.
Фэн Сяофэн заверещал, словно это его приложили молотом. Забыв обо всём, он кинулся к пострадавшему товарищу и начал осматривать рану. Гаошань-ну остался жив только благодаря своей огромной массе. Покалеченное плечо было почти раздроблено, но этот крепкий орешек даже не потерял сознание. Свернувшись в огромный клубок, Гора безмолвно смотрел на коротышку полными боли глазами.