Далекие странники
Шрифт:
? «Река трупов» — отсылка к «?????», или «Всё уходит, как эти воды, всякий день и всякая ночь» — известная цитата Конфуция. Цао Вэйнин неверно истолковывает «??» — «вещи, которые проходят» (т.е. «течение времени» в контексте) как «трупы».
? «Однажды в сновидении уже пожилой Лао Цзы...» — Цао Вэйнин приписывает Лао Цзы перевранную цитату Конфуция.
? «Проклятый повелитель призраков Вэнь...» — первоначальное оскорбление: «презренная чума восьми поколений». ? (wen) — «чума», омофон фамилии Вэнь Кэсина.
?
* — Пример персиковых глаз: https://bit.ly/3EGajRD
Том 2. Глава 35. Зелёная Лиса
Чжоу Цзышу обернулся, рассматривая возникшую перед ним красавицу.
— Госпожа, этот скромный человек знаком с вами? — выражение его лица стало нежным, а в голосе появилась мягкость.
Красавица засмеялась.
— Вы не захотите угощать меня выпивкой только потому, что мы не знакомы?
— Отчего же? — улыбнулся Чжоу Цзышу. — Если того пожелает ваша душа, я не только вином готов вас угостить, но и кровью и плотью. Подавальщик! Принеси кувшин лучшего вина.
Чжоу Цзышу поднял глаза на злющего Вэнь Кэсина и, мгновение поколебавшись, добавил:
— Запиши на его счёт.
Гу Сян впервые в жизни увидела, как на лице её господина расцветают всевозможные оттенки красного, и сразу почувствовала, что трапеза того стоила.
Красавица расхохоталась, трепеща, словно цветок на весеннем ветерке. Как будто серебряные жемчужины зазвенели о дно нефритовой чаши. Музыка Цинь Суна Зачаровывающего растеряла бы всё пленительное колдовство, состязаясь с этим грудным смехом.
Вскоре принесли вино, и Чжоу Цзышу вежливо предложил:
— Прошу, угощайтесь, госпожа.
Незнакомка коснулась его плеча лёгкими, как лепестки, пальчиками, и ласково шепнула:
— Не волнуйтесь. Я уйду, как только допью.
Чжоу Цзышу разочарованно охнул, и на его лице отразилось разочарование.
— За этим столом действительно нет лишнего места, — скептично отметил Вэнь Кэсин.
Красавица искоса глянула на него и быстро осушила свою чашу. Даже это движение покоряло изяществом — ни единого изъяна в манерах! Зрачки Чжоу Цзышу были прикованы к чудной незнакомке, словно он не хотел упустить ни единого её жеста. Женщина поставила чашу на стол и чуть наклонилась, нежно проведя кончиками ногтей по его щеке.
— Мне пора. Пойдёте со мной?
Не проронив ни слова и даже не оглянувшись на своих спутников, Чжоу Цзышу поднялся и последовал за чаровницей.
Раздался хруст — это переломились надвое палочки для еды в руках Вэнь Кэсина. Гу Сян и Чжан Чэнлин опустили головы ниже, привычно делая вид, что ничего не замечают.
— Это такая… Такая несправедливость! — наконец подобрал слова Цао Вэйнин. — Чувства Вэнь-сюна к Чжоу-сюну так глубоки и чисты! Почему же Чжоу-сюн предпочёл… предпочёл красоту?
Цао Вэйнин снова растерял слова и умолк, сообразив, что ляпнул не то. Вообще-то, он собирался сказать: «предпочёл братским узам красивую женщину», но так вышло бы ещё хуже.
Как бы то ни было, Цао Вэйнин проявил сочувствие, и Вэнь Кэсин живо повернулся к нему. В кои-то веки глупый мальчишка не раздражал его своей болтовнёй. Казалось, Вэнь Кэсин был растроган до слёз. Гу Сян прикусила язык и держалась из последних сил.
Цао Вэйнин немного подумал и прервал молчание:
— Нет. Наверняка всё не так просто, как могло показаться, — заявил он уверенно. — Вот дела! Выходит, я сболтнул лишнего… Вэнь-сюн, пожалуйста, забудьте, что я сказал! Чжоу-сюн не такой человек. Уверен, у него была веская причина или какой-нибудь план, иначе он бы не опустился до столь скандального поведения. Прошу, не поймите его неправильно.
— Верно-верно. Не поймите неправильно, господин, — всё-таки влезла Гу Сян. — Разве вы не заметили, что пятки Чжоу Сюя указывали только на вас, когда он уходил? Очевидно же, его уволокли против воли!
На этот раз даже Цао Вэйнин уловил сарказм. Однако он был слишком смущен и только беспомощно моргал, глядя на девушку.
— Сестрица Гу, лучше помолчи, — вмешался более решительный Чжан Чэнлин.
Но молчание не могло унять тревогу Вэнь Кэсина. Кончилось тем, что он поднялся и, не простившись, отправился за Чжоу Цзышу.
Оставшейся троице пришлось довольствоваться обществом друг друга. Какое-то время они в смятении переглядывались, не зная, как продолжить разговор. Наконец Гу Сян судорожно сглотнула и тоненько пискнула:
— Ну вот. Теперь мой господин в полном отчаянии.
Цао Вэйнин покачал головой и произнёс со вздохом:
—«Стоит ветру и дождю подняться в ночи, кто знает, сколько слёз прольётся…»[253] С древних времён любовь наносила самые тяжкие раны, но что тут поделаешь?
Чжан Чэнлин подумал: «Да уж, добавить нечего». А раз добавить было нечего, он опустил голову, чтобы наконец-то поесть спокойно.
– - - - -
Незнакомка вела Чжоу Цзышу узкими переулками, сворачивая то вправо, то влево, пока они не оказались во внутреннем дворе какого-то дома, окружённого голыми сливовыми деревьями. Как только женщина толкнула входную дверь, изнутри повеяло насыщенным ароматом пряных благовоний. Приподняв занавеску из длинных нитей бисера, красавица прислонилась к косяку: