Далекий берег
Шрифт:
– Джош! Джош! – крикнула Мерри. – Скорее спускайся и посмотри, кто к нам приехал! Ты ни за что не угадаешь! Ой, Кристина, я так рада, что ты приехала! Как здорово тебя увидеть! Как… – Мерри внезапно поперхнулась и закашлялась.
Радостная улыбка Кристины мгновенно погасла. Увлеченная объятиями и поцелуями, она не сразу заметила происшедшую в Мерри перемену. Мерри сильно похудела, лопатки выпирали из-под платья. Когда она стала кашлять в носовой платок, Кристина с холодным ужасом заметила капельки крови на материи, которую подруга тотчас же спрятала. В комнату вошел Джош, большой и слегка неуклюжий. Он как-то по-медвежьи обнял Кристину, отчего ее шляпа свалилась на пол. Затем слегка отстранил ее, и они несколько секунд смотрели друг на друга. Джош чуть смущенно улыбнулся:
– Ты выглядишь сногсшибательно, девочка.
– Ты только посмотри на эту шляпу! – Мерри подняла ее и приложила к своим коротким кудряшкам, после чего весело закружилась по комнатке. – Я так понимаю, что тебе есть о чем порассказать! Вот ты сейчас и выложишь нам все за чаем!
Мерри снова закашлялась, и выражение лица Джоша стало тревожным и напряженным. Он обнял жену за сотрясаемые кашлем худенькие плечи. Кристине показалось, что этот приступ длился целую вечность.
Наконец Мерри, страшно побледневшая, подняла голову и изобразила непринужденную улыбку.
– Этот дурацкий застарелый кашель, – небрежно сказала она. – Его способен вылечить только свежий северный воздух.
Глаза Кристины и Джоша встретились. Ей хотелось кричать и плакать.
– А теперь, – с прежней веселостью сказала Мерри, – расскажи, откуда у тебя эти меха и перья. Рождественский подарок?
Было уже темно, когда Кристина закончила свой рассказ о Калебе, Тео и герцоге. Джош и Мерри сидели на потрепанном диванчике и, держа друг друга за руки, завороженно слушали. Кристине не нужно было спрашивать, счастливы ли они вместе. Когда Джош бросал взгляд на жену, в его глазах светилась такая любовь, что у Кристины щемило сердце. От ревности или от одиночества – этого она не знала. Она лишь знала, что рада за них. Хотя в течение вечера на Мерри не раз нападали мучительные приступы кашля.
– Значит, ты остановилась в «Юго-Западном» и будешь жить с господами, – подытожил Джош. – Конечно, ты могла бы остановиться у нас, но я боюсь, что тебе покажется здесь неуютно. После той роскошной жизни.
– Я хотела бы остаться здесь! – оживилась Кристина. – И могла бы спать на диване. Я не была бы вам в обузу.
– Ты в самом деле хотела бы остановиться у нас? – У Мерри заблестели глаза.
– Конечно! «Юго-Западный» в подметки не годится вашему дому! Там нет даже хлеба домашней выпечки!
– Тебе, придется немало поучиться, пока ты станешь печь хлеб так же вкусно, как Мерри, – с гордостью сказал Джош.
Мерри предостерегающе схватила его за руку, щеки ее зарделись.
Соседям Джоша и Мерри представилась возможность за один день стать свидетелями двух удивительных зрелищ. Посетители «Старого дуба» давно разошлись, а спустя несколько часов Джош Лукас стал таскать в дом чемоданы из свиной кожи на своих могучих плечах. У Лукаса была гостья, притом такая, что заставила всех говорить о себе.
«Не видели ничего подобного!» – таково было всеобщее мнение, которое не изменилось и после того, как Кристина совершенно непринужденно вошла в жизнь улицы. В доме она разгрузила Мерри от домашней работы, взяв многие обязанности на себя, а также пригласила лучшего городского доктора, чтобы тот осмотрел ее.
– Это мой друг, – без зазрения совести соврала она Джошу и Мерри. – Чудесный человек, к тому же доктор. Пусть подскажет, что можно сделать с этим кашлем.
– Она ходила к докторам, – сказал Джош, когда Мерри вышла из комнаты.
Кристина кивнула:
– Я знаю, но это специалист, к тому же высокого класса. Он должен помочь.
Однако помочь он не смог. Вопрос месяцев, а возможно, и недель – таков был его приговор.
Когда к Кристине наконец вернулся дар речи, она еле слышно сказала Джошу:
– Ты уже знал об этом, да?
Джош кивнул. В глазах его стояли слезы.
Мерри умерла 29 марта, и хоронили ее только Кристина и Джош. На похороны могла бы прийти вся улица, но Джош этого не хотел. Он пожелал, чтобы были трое – Кристина, он сам и Мерри.
Джош рыдал у могилы, не стесняясь слез. Он выглядел неуклюжим в воскресном костюме и не уходил до того момента, пока на могилу не была брошена последняя лопата земли.
– Что ты будешь теперь делать? – спросила Кристина, когда они вернулись в опустевший и сразу как-то помрачневший дом. Без Мерри это была всего лишь пустая раковина.
– Не знаю. – Джош тяжело опустился на диван, обхватив ладонями голову. – Я не могу здесь оставаться без нее.
Наступило долгое молчание. Удлинялись тени, в комнату вползали сумерки.
– Может, отправлюсь в Америку. Я слыхал о тамошних возможностях.
– Пожалуй, ты прав, Джош. – Кристина взяла его за руку. – Разреши мне заплатить за твой проезд?
Он покачал головой:
– Не надо, Кристина. Я сам заработаю на проезд. Я устроюсь работать на одно из судов. Справлюсь сам.
– Но ты же плохо переносишь море.
– Хуже, чем сейчас, мне не будет, – ответил Джош. – Я так любил ее, и вот ее не стало.
Он зарыдал как ребенок. Кристину также душили слезы.
В этот вечер Кристина снова переехала в отель. Сама она не боялась людской молвы, но Джошу предстояло жить среди соседей. Он мог еще передумать и остаться в Саутгемптоне. И ни к чему, чтобы пошли сплетни, будто он провел ночь с другой женщиной через несколько часов после похорон жены.
Усталая и опустошенная, Кристина вошла в спальню в отеле «Юго-Западный», медленно стянула с себя длинные, до локтей лайковые перчатки, бросила их на кровать, вошла в ванную и открыла на полную мощность оба крана.
Она едва успела помыться, как раздался стук в дверь спальни, и мальчик-слуга подал ей телеграмму. Первой мыслью ее было, что Тео заболел. Кристина торопливо вскрыла послание. Телеграмма оказалась от Калеба и гласила следующее: «Мистер Голденберг хочет вы встретились капитаном Ниневии тчк Ему нужно ваше мнение тчк Встреча назначена девять часов вечера борту Ниневии пятницу четвертого тчк Калеб».