Далекий светлый терем (сборник)
Шрифт:
– Я пойду навстречу, – сказал Алалалц.
– Бессмысленно, – бросил Верховный резко.
– У нас нет другого выхода, – ответил Алалалц тихо. – Может быть, задержу хоть на время.
Он пошел в сторону пожара. Там слышались крики, навстречу бежали люди. Один мужчина обеими руками держался за окровавленную голову, его обогнала молодая женщина, что прижимала к груди ребенка. Алалалц содрогнулся, встретившись с ее обезумевшими глазами. Платье на ней было разорвано до пояса, на оголенном плече сочилась
Они встретились на городской площади. Трег шел пешим. Его руки алели, по локоть залитые кровью. Он был свеж, быстр и шел крупными шагами легко, потрясая длинным Мечом. Самое жуткое для Алалалца – варвар улыбался.
Заметив Алалалца, Трег насторожился, пошел на ведара, убавив шаг и зорко присматриваясь к противнику. Ноги варвара ступали бесшумно, крадущаяся походка напоминала движения гигантской кошки. Ведарский Меч зловеще покачивался в мускулистой руке, кровь капала с лезвия.
– Погоди, – взмолился Алалалц торопливо. Голос его жалко дрогнул. – Кто ты? Зачем убиваешь?
– Я Трег из рода Большого Медведя, – ответил воин гордо. – Я пришел освободить ваш народ из гнусного рабства!
– У нас нет рабства, – запротестовал Алалалц.
Однако воин, не вступая в переговоры, прыгнул на него с поднятым Мечом. Сверкнула сталь. Алалалц, торопливо отступив, отчаянным усилием воздвиг между собой и варваром массивную стену. Глыбы были тяжелые, от них повеяло надежностью…
Трах!!! Стена разлетелась вдребезги. Камни исчезли, еще не коснувшись земли. Трег задержал Меч, которым бешено вращал над головой. Встретившись взглядом с отчаянными глазами Алалалца, недобро оскалился:
– Не удалось твое подлое ведарство?
– Погоди! – вскрикнул Алалалц отчаянно. Он ощутил холод смерти, и голос его задрожал: – Скажи, чего ты хочешь? Я могу дать тебе сундуки золота, табун лошадей, дорогие ковры… Говори, что ты хочешь? Только не губи, не губи мир, не губи нашу Познанность!
Трег засмеялся. Жалкий трус и мелкий человечишка! Да понимаешь ли цену голубому небу, чистому полю и ночным кострам? Что знаешь о доблести, мужестве, воинских подвигах? Человек, даже герой, не вечен, но слава его бессмертна!
– Кому ты предлагаешь? – сказал он надменно. – Вещи приходят и уходят, доблесть человеческая остается.
– Да, вещи не главное, – согласился Алалалц торопливо, – главное – это…
Трег шагнул вперед, глядя на ведара исподлобья.
– Для чего же рождаются герои, – прервал он, не слушая, его голос гремел, как боевая труба, – как не для таких вот схваток с нашими извечными врагами – высоколобыми ведарами?
Он взмахнул Мечом. Алалалц в страшной тоске напрягся и вдруг разом расслабил всего себя, снял Контроль. В черепе изнутри ударило раскаленным камнем, перед глазами на миг вспыхнул ослепительный свет, тело пронзила боль.
Меч растворился в воздухе. Трег, не удержавшись на ногах, упал под ноги Алалалцу, но тут же вскочил, дико озираясь.
Города не было. Даже вымощенная камнем городская площадь исчезла, и они стояли посреди голой пустыни. Горячий ветер бросил в лицо горсть песка, вдали пронесся черный смерч. Над головой жарко пылало яростное солнце. Укрыться от него было негде.
Далеко виднелись люди. Много людей. Даже непривычно, что в городе находилось столько людей.
– Где мой Меч? – воскликнул Трег в страхе.
– Твоего Меча нет, – ответил Алалалц хрипло, перегибаясь в поясе от страшного горя. – Чтобы от него избавиться, пришлось уничтожить все, основанное на ведарстве.
Трег растерянно оглядывался. На зубах хрустел песок, жгучее солнце палило обнаженные плечи. Внезапно он даже покачнулся от свирепой ослепляющей злости. Могучи ведары, но никакой силе не сломить доблести человеческой! Лучше умереть со славой, чем отступить и покрыть себя позором.
– Ты не вырвешь у меня победу, – сказал он, дрожа от ненависти.
– Какую победу? – устало возразил Алалалц, глядя на изготовившегося для прыжка варвара. Он чувствовал чудовищную несправедливость, ужасающую беспомощность положения. Мирный исследователь тайн мира, познаватель природы человека в поединке с профессиональным убийцей. – Разве ты не видишь, во что мы превратили мир?
– Не в роскоши счастье, – заявил Трег твердо.
Алалалц дернулся в сторону, но был сбит с ног, жестко ударился спиной. Воин, поднявшись с земли, снова прыгнул и прижал его к земле. Он был твердый, как гранит, и тяжелый, словно каменная гора. Руки у него были крепкие, будто корни столетнего дуба.
Алалалц отчаянно барахтался. Его тошнило от крепкого запаха потного, немытого тела. Он был распростерт, и сильные пальцы вцепились ему в горло. В ребро больно впилось холодное, твердое. Алалалц нечеловеческим усилием рванулся, откатился в сторону и поднялся на колени, оставив в руках варвара клочок материи.
Трег вскочил на ноги легко, как барс. Он упивался схваткой. Ведар слаб, слаб, слаб!
Алалалц, всхлипывая от боли и страха, выхватил спираль, торопливо мазнул пальцем по внутренней стороне. Коротко и люто вспыхнул мертвенно-бледный свет, в который мгновенно превратилась спираль. Пучок слепящего света пронзил варвара, блеснул вдали. В небе над самым горизонтом возникла зловещая лиловая дыра, словно небесная твердь была пробита, и страшный луч теперь крушил все, что там, за небом…
Трег, ухватившись за грудь, рухнул на колени. От него несло горелым мясом. Кровь из пробитой или прожженной насквозь груди хлестала ручьем. Он поднял искаженное болью лицо:
– Почему… осталось?
– Это не ведарство, – ответил Алалалц, поднимаясь на ноги. Он уже не чувствовал ненависти к невежественному варвару.
– Это оружие, – прохрипел Трег. Он упал лицом вниз, кровь хлынула изо рта.
– Нет, – ответил Алалалц горько, – но мы не узнаем, что это. Теперь уже никогда… Как и вы не узнаете, что в книгах, из которых устраивали костры.