Далекое путешествие
Шрифт:
Только с Мичуринском было жаль расставаться. Приятно было сидеть за столиками и завтракать. В вагоне были открыты окна, было ясное небо и кругом цвели сады.
Но засвистел паровоз. Замахали бескозырками ребятам моряки; замахали руками юные мичуринцы, и видно было, что у них тёмные от земли ладони.
Проехали станцию, а за ней опять сады. Но здесь совсем крохотные деревца.
— Они еще малыши, да, Нина Павловна? — спросила Таня. — Когда вырастут, тогда будут взрослые?
— Но, может быть, не здесь они вырастут, —
— Да, да, будут! — горячо подтвердил Вадик. — Я знаю, Мичурин делал так, чтобы самые красивые вкусные яблоки росли на всей земле!
— Кто тебе сказал?
— Мама.
— Она хорошо сказала.
Нина Павловна смотрит на своих ребят, на крохотные деревца будущих садов. А поезд идёт всё быстрее, и ребятам уже хочется знать, что будет дальше…
По-летнему
Едут дальше наши путешественники.
Всё ярче светит солнце, всё теплее в вагоне. Раньше были видны чёрные поля, а здесь они уже зеленеют. В Ленинграде в сквере еще только пробивалась первая травка, за Москвой она была чуть больше, а здесь трава густая, высокая. Здесь уже по-летнему оделась земля.
Вдруг промелькнёт дубовый лесок — и опять кругом высокая трава.
Таня с Вадиком сидят у окна и спорят.
Таня говорит, что это лес с такими большими полянами.
А Вадик говорит, что когда поляны во столько раз больше леса, тогда это уже не называется лес.
— Нет, называется лес, — спорит Таня.
— Нет, теперь совсем не видно леса, одна трава. А когда одна трава, тогда, я знаю, — это степь!
— А вот опять лесок. Ага, это не степь!
Вадик не знает, что ответить. Он бежит в другое отделение к Нине Павловне и, даже не замечая, что она делает, спрашивает:
— Когда на земле трава, тогда это степь, да?
— Да, — раскрывая большой чемодан, отвечает Нина Павловна.
— А когда и лес и степь, тогда как называется?
— Так и называется: лесостепь.
Вадик бежит обратно и кричит:
— Таня, это называется лесостепь!
— Смотри, Наденька, — спешит сообщить Таня, — вот маленький лес, вот степь, а вместе: ле-со-степь!
— Гляди, Вова, как интересно, — говорит Наденька…
Но Вова срывается с места, бежит к большому чемодану. Он издали увидел, что Нина Павловна и Машенька достают оттуда и раздают ребятам летние платья, летние костюмы и носочки.
Таня, Вадик, даже Наденька торопятся за ним.
Вова заглядывает в чемодан: скоро ли до него очередь дойдёт?
— Пожалуйста, Вова, получай. А это твоё, Наденька. Какое у тебя красивое, пёстрое платье! И молодец же твой папа!
Приятно Наденьке, что Нина Павловна так говорит, но она почему-то смотрит на няню.
А няня Машенька будто ничего не слышит и с деловым видом разбирает вещи в чемодане. Только очень уж строго сдвинула брови.
Наденька показывает на неё и говорит:
— Вот кто с нами покупал. Папа сказал, что он не знает, где всё достать, что Елена Андреевна написала. Машенька нас повела по магазинам. Она папе говорила, что мне покупать, и папа покупал.
— Ну и что ж тут такого особенного? — строго спрашивает Машенька.
— Машенька всегда говорит „что особенного“, — пыхтит Таня, натягивая тугой беленький носок. — Она говорит, что мы плохие, и ей надоели. А мы не плохие и не надоели, да?
— Еще как надоели! Ну смотрите, что в вагоне делается!
Да, посмотришь — зарябит в глазах. Везде разбросаны вещи. Над головами ребят мелькают куртки, платья, рубашки. Всем хочется скорей переодеться по-летнему.
Ира так торопится надеть новое голубое платье, что забыла расстегнуть пуговку на старом и никак не может его снять. Не видно Иры. Только слышно, как она кряхтит. Ничего не поделаешь, — приходится опустить руки и начинать всё сначала.
А Вова ещё больше торопится переодеться. Он попадает двумя ногами в одну штанину и кричит:
— Мне тесно! Я вырос!
Но наконец все разобрались в рукавах, штанинах, пуговках, носочках. Одна Наденька осталась в чулках.
— Завтра и ты наденешь носки, — обещает ей Нина Павловна, — а шарфик можно сегодня снять.
Наденька размотала шарфик, повертела тонкой шейкой. Как хорошо без шарфика!
Ну вот и земля оделась по-летнему и ребята — по-летнему.
Рисунки
Скорый поезд проезжает большие города и маленькие посёлки, проносится по железным мостам через широкие реки.
А живут ребята в поезде, как в детском саду. После обеда поспали, поиграли заводными игрушками, пополдничали. И вот Нина Павловна раздаёт всем альбомы и цветные карандаши:
— Пусть каждый нарисует то, что ему больше всего понравилось во время путешествия. И пусть никто не рассказывает, что он нарисует. Так будет интереснее, — правда?
— Интереснее, — признают ребята.
— Я не буду говорить, какой я сад нарисую!
— И я не буду говорить, где милиционер остановил движение, а сам нарисую!
— И я не буду говорить, какие мы видели трактора, а сама нарисую!
— Тсс! — смеётся Нина Павловна.
— Говорят, не будут говорить, а сами говорят, — смеётся Таня. От смеха у неё морщится нос и забавно щурятся зелёные глаза.
За столиками тесновато. Кое-кому приходится положить альбом на полку и рисовать стоя. Это не беда. Настоящие художники тоже стоя рисуют.
Вадик облокотился на полку и задумался. Многое хочется рисовать. Что ж ему выбрать? Но вот он берёт голубой карандаш, говорит: „Больше никаких мне не надо“, — и принимается за дело. Интересно, что он одним голубым карандашом нарисует?