Далия Блэк. Хроника Вознесения
Шрифт:
Это началось с открытия Далии.
Но она была не первой – до неё были другие.
6
ИЗ ЛИЧНОГО ДНЕВНИКА ДАЛИИ МИТЧЕЛЛ
ЗАПИСЬ # 313–19.10.2023
Итак, началось.
Я не спала почти тридцать три часа, но не чувствую усталости. Это плохо? Не считая визита в ванную, когда мой мочевой пузырь уже едва ли не разрывался, и на кухню за очередной порцией кофе и несколькими кусками разогретой в микроволновке пепперони, всё это время я почти не вставала из-за стола в своём кабинете,
Я никогда не встречала ничего похожего.
Может показаться, что я преувеличиваю, но всё это правда… И ещё какая.
Ребёнком я никогда особо не любила научную фантастику. В детстве отец часто брал нас с братом в кино: ему нравились фильмы со зрелищными спецэффектами, где зрителям полагается охать и ахать на самых крутых сценах. Нико серьёзно увлекался «Звёздными войнами». У него были пижамы с персонажами оттуда и коллекционные фигурки. Я предпочитала кино помрачнее – такие фильмы казались мне более правдоподобными, более настоящими. Занудно, правда? Наверное, это из-за того, что происходило в то время с моей матерью и со всеми нами. Мне хотелось видеть, как люди в кино справляются с проблемами реального – то есть нашего – мира. Мне не нравился эскапизм.
Если же мне хотелось посмотреть на пришельцев, то они должны были выглядеть действительно чужеродными, несвойственными нашему миру.
В большинстве научно-фантастических фильмов пришельцы всегда были просто другой версией людей – может, у них были какие-нибудь лишние выпуклости на теле, глаза другого цвета или три головы, но они знакомились в барах, как мы, пили алкоголь, как мы… Они сражались, спали друг с другом и в целом были слишком человечными во всех аспектах, кроме внешности и языка.
Даже будучи ребёнком, я знала, что это нереалистично: если в космосе и есть жизнь, думала я, она не должна быть похожа на нас. То есть если мы, конечно, когда-нибудь эту жизнь обнаружим. Нет, пришельцы, если они существуют, должны настолько от нас отличаться, чтобы мы даже не могли определить, в самом ли деле они живые. Забудьте о космических амёбах или о созданиях, сотканных из света, мы говорим о существах, которые обитают не в нашем пространственно-временном континууме, а где-то там, где мы не можем их видеть.
Как те существа, что послали Импульс.
И по Коду Импульса можно предположить, что его создатели обладают таким интеллектом, который мне сложно даже представить. Необязательно превосходящим нас по уровню (хотя так и есть), но совершенно на нас непохожим. Мы мыслим линейно. Наше сознание тесно переплетено с концепцией времени. Мы привыкли к календарям и расписаниям. К циклам и срокам. Наши математика и физика тоже завязаны на концепции времени, каким мы его себе представляем. Через линзы времени мы смотрим на мир и придаём своим жизням смысл: всё рождается, живёт, умирает, и цикл повторяется до бесконечности.
И всё же разум, создавший Код Импульса, находится выше времени.
Я не могу объяснить, откуда я это знаю. Но я знаю.
Я так чувствую. Это ощущение у меня внутри, прямо в груди, похожее на чувство неожиданной свободы…
И хотя я не могу перевести код (не могу даже понять, где у него начало, а где конец), не понимаю математических правил, на которых он основан, я точно знаю, что он одновременно и невозможно древний и создан всего за несколько секунд до того, как я его обнаружила. Звучит безумно, и я это знаю. Фрэнк бы, услышав такое, покачал головой и сказал, что я совершила ошибку. Код Импульса – словно океан: волны, разбивающиеся о берег возле твоих ног, заканчивают то, что самые глубокие океанские течения начали ещё поколения назад. Вот как это для меня выглядело.
Слишком поэтично, но вы уловили суть, правда?
Фрэнк, как всегда, оказался совершенно бесполезен.
Он не только усомнился в том, что я обнаружила что-нибудь стоящее, но даже не пожелал взглянуть на данные повнимательнее. Так что я вылетела из его кабинета, хлопнув дверью, и сразу поехала домой. Приняла душ. Выпила стакан вина. Боже, благослови тех, кто придумал вино!.. И затем я попыталась посмотреть на это с его точки зрения. Я честно попыталась очистить разум и взглянуть на эти данные с другого угла, постаралась подойти к ним критически, как будто кто-то сообщил мне, что это просто мистификация. И знаете что? Я пришла к тому же заключению, что и раньше.
Если это был чей-то розыгрыш, то это был самый прекрасный розыгрыш в моей жизни.
И я верила в него всей душой.
Это даже забавно, потому что раньше я всегда смеялась над излишней доверчивостью мамы. Она попадалась на каждый спам, который ей приходил (обычно это были всевозможные «письма счастья»), и пребывала в полной уверенности, что это принесёт ей удачу. Когда же удача не приходила, она была совершенно раздавлена. И вот она я, достойная дочь своей матери, думаю, будто с нами связалась инопланетная разумная раса, хотя вся моя вера основана на единственном фрагменте кода, который невозможно расшифровать. Но… но… это не то же самое.
В этом вся я, верно?
Но, боже мой, я была таким наивным, впечатлительным ребёнком когда-то. Было время, когда я не знала несчастья, не знала о том, как порой подводят люди. Помню, как судила о каждом городе, в котором мы жили, по его библиотеке. Аугсбург. Гонолулу. Сеул… Я уже не помню, как выглядел там центр города, но то, как выглядели изнутри библиотеки, я могу представить до сих пор как наяву, как будто сижу в этих библиотеках прямо сейчас. Так много чудесных открытий они мне подарили. Это непередаваемое ощущение, этот восторг, когда мне удавалось найти книгу, о которой я прежде даже не слышала, на тему, о существовании которой даже не подозревала…
Словом, для такой маленькой заучки, как я, это было настоящим раем.
Разумеется, этих пузырей, в которых я отгораживалась от мира (перемещаясь из города в город, из дома в дом, из школы в школу, из библиотеки в библиотеку, от одной книги к другой), не существовало бы, если бы не моя мать. После смерти мамы Нико и я прочли её дневники, объединив наши познания в немецком, чтобы перевести их. Много нам не потребовалось, чтобы увидеть, сколько печали и горечи в ней на самом деле скопилось за все эти годы.