Шрифт:
Эту сказку я хотела бы рассказать одному очень близкому мне человеку, ушедшему однажды в Дальние Горы. Жаль, что он так и не вернулся в нашу деревню, без него мой рассказ будет неполным, но что же делать, если история эта не хочет ждать?
Было это в те времена, когда я еще девочкой была, бегала по воду с маленьким кувшинчиком, не носила длинного платья и смотрела на мир не через черную ткань платка.
Так оно и вышло, но только не так, как старики говорили. Однажды спустился к нам в деревню странник, каких в те времена немало по горам хаживало. Был он не так уж и молод, жизнью потрепан, войнами измучен, держал при себе меч, никому не улыбался и о помощи не просил. Но в нашей деревне странников любят, потому что они на рассказы богаты, и через них мы весь мир узнаем, хотя живем на самом его краешке. Вот и в этот раз старики велели принести ему питья, лепешек, бараньего мяса на косточке, пригласили к огню и приготовились слушать. Странник отведал угощения и расположился с рассказом, и побежали по деревне ребятишки, подхватив его героев, словно и сами сражались в неведомых землях, любили неземных красавиц, жили в богатых дворцах, едали чужеземных кушаний. За стариками и ребятишками подошли девушки, и она пришла – наша красавица, сели рядком, слушают. А он как раз о Дальних Горах стал рассказывать – отсюда и впрямь далековато будет, никто из наших там не был, а он, видать, был, потому что так складно говорил, что мы все заслушались. Летом они зеленые, а зимой белые, озера в них стоят глубокие, прозрачные, до самого дна видать. Земля там родит и не по одному разу, и цветы, и плоды, и виноград, и оливки – все дает, только работай. По вершинам снежные барсы прыгают, по горам архары бродят, так что и охота там знатная, и добыча богатая. Одно в этих горах плохо – прямо за ними – граница, чужие народы живут и наших людей уж очень не любят. Поэтому те, кто там живут, на всю жизнь под ружье поставлены. Дома у них добротные, крепкие, богатые, жены их при достатке, но жизни спокойной нет – каждую ночь приходится мужчинам на ту сторону ходить, границу защищать. Потому и живут они лучше, да меньше нашего вполовину, а то и поболее, сказал странник, и такая тоска была у него в глазах, как будто все бы в жизни отдал, лишь бы туда попасть. И добавил – только туда таким, как я нельзя, – нужно семьей, с женой и детьми идти, тогда и службу дадут, и дом справят, и землю плодородную наделят, и жить будешь так, как никому не стыдно, но одному туда ход заказан – не выдержишь тягот жизни, не ровен час границу оставишь, а враг – вот он, уже у ворот сидит. Это и тебе позор, и людям – смерть. А так – и ты, и семья твоя – тому порука, что до последней капли крови сражаться будешь, а врагу ни пяди не уступишь.
Что ж, старики спрашивают, не встретил еще ту, с которой в Дальние Горы отправиться хочешь? А он глаза поднял, обвел всех, кто его послушать собрался, и я на всю жизнь запомнила, как они враз синего цвета, как наше небо стали, потому что он нашу красавицу, нашу девочку, как все ее за юность лет звали, увидел. Отчего же не встретил, говорит, он, встретил, и морщины вокруг глаз у него разгладились, и сам ровно помолодел. Я тогда ребенком несмышленым была, а и то поняла – встретил он ту девушку, с которой в Дальние Горы на всю жизнь захотел уйти.
Но вот вы спросите, а что же наша девочка, и я вам отвечу. И она в тот же миг поняла, что навстречу судьбе вышла. И в ее глазах я то же прочитала, что в его, только цвета они были другого – темные, словно еловый лес зимой. Ничего она не сказала, но даже старики заметили, что рассказ о Дальних Горах ей в самую душу запал. Правда, не так как другим – не по нраву ей пришлось, что странник говорил – и о том, что жизнь короткая и опасная, и о том, что женщинам не до детей там, и о том, что год за три идет.
Конец ознакомительного фрагмента.