Дальний берег Нила
Шрифт:
– Скажите, доктор Хундбеграбен…
– Просто Адольф, дорогая. Мы все здесь одна семья.
– Извините, Адольф, я… для меня все это так неожиданно… Я даже не помню, как попала сюда…
– Неудивительно. Вас привезла карета «скорой помощи».
– Но мои документы, чековая книжка… Здесь ведь, как я понимаю, частная клиника…
Директор поморщился.
– Прошу вас, Дарлин, не употребляйте слова «клиника». «Элвендейл» – это прибежище. Прибежище для усталых душ.
– Но…
– Счастлив был побеседовать с вами, Дарлин. Не бойтесь, все будет хорошо.
А вот за это еще предстоит побороться…
Вычислив полковника Паунда еще до завершения хэмпстедского проекта, она заняла позицию осторожного ожидания. В принципе, нетрудно было догадаться, что, коль скоро за ее раскрутку взялись спецслужбы, то рано или поздно встанет вопрос о сборе компромата на высокопоставленных лиц – для чего же еще нужны бордели, курируемые разведкой или контрразведкой? Она все ждала, когда партнер приоткроет карты; готовилась к блефу, к крутой торговле. Когда рано утром юный посыльный из «Наннери» вручил Тане кассету с ночными экзерсисами высокого зарубежного гостя – осталось загадкой, как мальчишку не притормозили люди Паунда, должно быть, просто не учли такого варианта, – и она просмотрела отснятый материал; пришлось срочно перекраивать сценарий и переходить к бурной импровизации. Выход из игры был уже невозможен, а ставки взлетели столь стремительно, что оставалось лишь бросить на кон собственную жизнь. Покидая Бьюфорт-хаус под ручку с полковником, Таня понимала, что выиграла, как минимум, отсрочку, и готовила себя к разным схемам дальнейшего развития игры, которую начала не она. Скорее всего, предстояла вербовка – с разными иезуитскими проверочками, провокациями, выкручиванием рук (возможно, и в прямом смысле), с шантажом. Совершенно не исключено, что всплывет история с безвременной кончиной мужа, с исчезновением мистера О’Брайана, даже что-то из доанглийского периода в ее красочной биографии – кто поручится, что у англичан нет ни единой ниточки к тому же Шерову. Но такого поворота не могла предположить и самая богатая фантазия. Дарлин Т., пациентка бредового «Элвендейла», возглавляемого аж Адольфом Хундбеграбеном. Зарывшим собаку… Зарытым собакой…
– Всех гостей просим срочно прибыть в столовую. Повторяю, всех гостей просим срочно прибыть в столовую. Начало лекции через две минуты…
На центральном столике выросла небольшая кафедра, а позади него – зеленая школьная доска. Не заставив себя долго ждать, из боковой двери к ней бодренько прошествовал цыганистый толстячок с тараканьими усами. Встретили его аплодисментами и оживленными возгласами.
– Здорово, красавчики! – бросил он в аудиторию и первым захохотал, подавая пример остальным. – Меня по-прежнему зовут Руди, и я все еще наркоман, алкоголик и импульсивный курощуп!
Мощный взрыв смеха. Метнув взор масляные карих глазок в направлении стола, за которым расположились женщины, он театрально подмигнул и облизнул пухлые губы.
– Увы, курочки, я на работе!
И вновь все расхохотались, а толстушка Бекки так зашлась, что чуть не свалилась со стула.
– Но сегодня, леди и джентльмены, я не стану потешать вас байками о своем героическом пути…
Разочарованный гул.
– Сегодня у нас серьезная лекция, так что приготовьте тетрадочки и авторучки.
Все зашевелились, раскрывая тетрадки, украшенные логотипом «Элвендейла». К Тане бесшумно подошел Терри и положил перед ней такую же тетрадь и синюю шариковую ручку.
– Но прежде чем предоставить слово нашему ученому профессору, я хочу сделать важное сообщение. – Руди сделал серьезное лицо, и все моментально стихли. – Родненькие мои, в нашей дружной семье – пополнение! Давайте поприветствуем очаровательную Дарлин Ти!
Хлопки, улюлюканье, крики «Ура!», «Браво!», «Хэлло, сестренка!». Бекки, сделав страшные глаза, подтолкнула Таню в бок – дескать, вставай.
Таня нехотя поднялась.
– И откуда ты, прелестное дитя? – ласково осведомился Руди.
– Из Лондона, – тихо ответила Таня.
Руди всплеснул руками и, вытаращившись на Таню, словно на привидение, хриплым от волнения голосом спросил:
– Боже мой, неужели гнусный крэк добрался и до нашего тихого, благопристойного Лондиниума?
– Наверное. Я не в курсе, – не поднимая взгляда, сказала Таня.
– О, ну да, конечно, настоящие леди крэка не крэкают.
Дружный смех.
– Но что же в таком случае? Кислота, снежок, перчик, спид, экстаз?
Он заговорщически подмигнул. Таня упорно молчала.
– О, разумеется, никаких проблем у нас нет, и путевкой в «Элвендейл» нас премировали за хорошее поведение.
Уставшая смеяться публика просто выла. Таня медленно подняла голову. Руди, краем глаза поймавший ее взгляд, вздрогнул и отвернулся.
– Но давайте, господа, явим снисхождение. Нашей Дарлин еще только предстоит сделать первый, самый трудный шаг, признать свое полное бессилие перед недугом и довериться высшей силе в нашем с вами лице. Осознать, что исцеление возможно лишь тогда, когда есть честность, открытость и…
Он по-дирижерски взмахнул руками, и все хором подхватили:
– И искренняя готовность!
Потом за кафедру встал долговязый, бородатый интеллектуал и скучным голосом начал:
– Особенно тяжелые нарушения мозговой деятельности вызываются так называемой множественной зависимостью, то есть параллельным привыканием, например, к веществам амфетаминового ряда и тяжелым седативам…
Глядя на усердно наклоненные над тетрадками головы, слыша скрип ручек, Таня думала: «Сбегу на фиг – и будь что будет!»
Кое-как досидев до перерыва, Таня рванула на боковое крыльцо покурить и собраться с мыслями. Уходить нужно ночью, применив детскую, еще по пионерлагерю знакомую хитрость – взбить одеяло, прикрыть покрывалом, чтобы со стороны казалось, будто в кровати кто-то спит. Для «прибежища усталых душ» этого должно быть более чем достаточно. Ну хоть убейте, не тянет «Элвендейл» на загородную «ферму» МИ-5 или другой аналогичной организации. Психушник натуральный, даже, можно сказать, онтологический. Так ведь до сих пор и непонятно, как она сюда попала. Уж не лопухнулись ли часом держиморды соединеннокоролевские?.. Таня даже хихикнула, в образах представив себе ситуацию: вот ее выключили хлороформом, укольчиком усугубили, сгрузили в участке для последующей транспортировки под бочок какой-нибудь обторчанной шалашовке, а потом в накладных запутались и пустили грузы не по назначению. И вот она здесь, ставит мозги под компост, а наркоша бедная парится в подвале на здешней Лубянке… Херня, конечно, полная, но какие есть другие объяснения? Предварительное промывание мозгов, начальный этап зомбирования? Почуяли, суки, что орешек крепковат, решили размягчить маленько. Сбить с панталыку, поставить в абсурдную ситуацию, отследить реакцию, выждать, пока не дойдет до кондиции, а там брать голыми руками. Само-то кукушкино гнездо определенно настоящее, но не без засланного же казачка… Значит, побег отменяется?..
– Дарлин Ти, пожалуйста, подойдите к стойке консьержки. Повторяю, Дарлин Ти, пожалуйста, подойдите к стойке консьержки…
Ну, раз вы так просите…
У стойки ее с озабоченным и хмурым видом ждала незнакомая медсестра, сжимая в руках пластмассовую дощечку с прикрепленным к ней листком.
– Дарлин, вы… вы только не волнуйтесь, пожалуйста, возможно, здесь техническая ошибка… Мы получили данные ваших анализов и… у вас нехорошая кровь… очень нехорошая. Мы вынуждены срочно отправить вас в больницу на обследование… Машина уже здесь.