Дальний гарнизон
Шрифт:
Около первого дома, меня заметили и тот час автоматная очередь разорвала тишину. Я ответил очередь, выпотрошив весь рожок, прыгнул за ограду и понесся вдоль нее к соседнему жилью. Поселок ожил трелью автоматных очередей. Я пробираюсь от домика к дому, огибая поселок. На соседней улице стоят пять бандитов и переговариваются, тревожно смотря в сторону, где охрана заметила меня. Я сменил рожок у автомата и прицелившись, выпустил все тридцать патронов в эту кучку людей. Теперь стрелять начали везде.
– Отходим, - слышны крики.
Бандиты перебежками
Я нашел его по кровавому следу... Ковров полусидел у забора. Его рука с пистолетом лежала на груди. Другая, красная от крови, неподвижна на земле. Он открыл глаза и узнал меня.
– Кривцов...
– Где Арнольд?
– Он... он едет на машине...
– Куда?
– В Мальцевск... Это ты меня так?
– Я.
– Я так и понял. Все кончилось... все кончилось неудачно... и ракету не запустили, и я умираю...
Значит все таки ракета не ушла. Слава богу, войны не будет.
– За что ты убил прапорщика Годунова?
– Он догадался...
– Тебе лучше умереть, капитан...
– Знаю. Прощай, Кривцов.
Ковров поднимает руку с пистолетом и подтаскивает к своей голове. Я зажмурил глаза. Раздался выстрел.
Я шел по пустому поселку и не знал куда себя деть. Сумела Катя связаться с округом или нет? Что там у нее? У дома командира, кто то забарабанил в окно. За стеклом торчат детские мордашки. Дети, у офицеров остались, дети. Я рванулся к дому. Дверь заперта, но ключ остался в скважине. Когда я вошел, десятки детских рук потянулось ко мне.
– Дядя, Дима, - неслось со всех сторон.
– Тише. Вы ели?
Понеслись крики в разнобой.
– Стоп. Взрослые девочки ко мне. Так. Пойдете на кухню, готовить для все пищу и чай. Мальчики... Отлично. Давайте делать большой стол.
– Дядя Дима, а где мой папа?
– пищит пятилетний малыш.
– На работе.
– А мама?
В комнате стало тихо.
– Мама твоя ушла... в другое место.
– Дядя Дима. У тебя кровь на руке.
– Это царапина.
Кто то попытался выйти на улицу.
– Ребята, не выходите... Еще не безопасно. Вот ты, высокий, встань около двери, никого не выпускай.
Взрослые дети, все поняли.
Вертолеты появились через полтора часа. Гул проник в строение. Я выскочил из дома на улицу. Тяжело груженые машины, летели на поселок. Один вертолет стал спускаться, а остальные,
С каждым часом поселок наполнялся военными. Из СТП привезли Катю. Она сразу же бросилась в свой дом. Через десять минут выскочила и заметалась по поселку. Какой то десантник показал ей на ангар. Она побежала туда. Я еще не знал, что всех мертвецов поселка стащили туда. Катины отец и мать и все попробовавшие страшную отраву, тоже было там.
На следующий день меня арестовали и повезли в Архангельскую тюрьму. В которой просидел пол года.
Только на следствии увидел снимки, валяющейся рядом с шахтой остатками ракеты, изуродованный "стол", с вырванными из домкрата цилиндрами и прихватами. Все таки придержал, не дал взлететь. В оставленной в моем домике бутылке водки, нашли яд замедленного действия. Самое ужасное, никто от него не спасся. Показали мне фотографии с пустыми туннелями.
– Что это?
– удивился я.
– Нашли у Коврова, - говорит следователь.
– Он эти фотографии закреплял перед видео камерами. Операторы поэтому не всполошились, когда он убил Годунова.
Арнольда поймали через два месяца, после нападения на СТП. Меня приводили к нему на очные ставки. Встречался в тюрьме и с Катей. Она проходила как свидетель, при виде меня отворачивалась и совсем не хотела говорить.
Суд почти простил меня, но из армии уволили. С Катей все покончено и я махнул в Ленинград. С трудом устроился на завод и в общежитие. Однажды вечером позвонил в общежитие к Маше. Ее долго звали и когда она подошла протянула.
– Але...
Я заволновался.
– Маша, это я.
– Кто?
– Дима...
– Дима? Какой Дима?
– Кривцов...
Трубка замолчала.
– Маша... Маша...
Она ни слова. Я уже хотел повесить трубку, как она ответила.
– Ты где?
– Здесь, в Ленинграде.
– Можешь со мной встретится?
– Сейчас?
– Да.
– Хорошо. Я выезжаю к тебе. Через двадцать минут буду у входа в общежитие.
Она встретила и, обняв, заплакала.
– Я там была... и все знаю... Маму с папой похоронила...
– Прости, я во многом виноват.
– Я не виню тебя.
Она оторвалась от меня и поглядела в глаза.
– Там, на точке, я видела генерала Глаголева. Он сказал, что не смотря на всю эту авантюру с водкой, ты герой. Дело все в том, что лейтенант Кривцов предотвратил самую страшную мировую войну. Я как дочь военного, могла это оценить.
– Когда мы расставались, то решили проверить себя...
– Молчи. Ты рано начал об этом. Лучше давай переживем скорбь и то что произошло. Наверно случай на СТП сделал нас немного другими... Не расстраивайся, что я так говорю, но... поверь, я как то внутренне чувствую, нас связывает эта трагедия. Поверь, у меня нет к тебе никаких претензий. Давай будем друзьями, будем держаться друг за друга. А там... будет видно...