Дальний полустанок

Агрис Богдан

Ночь

О собственном дожде зачем поёт вода?Зачем прозрачных птиц проходит чередаСквозь срезы времени и лунные проливы?Зачем сады зеркал в их световых порывахТак опрометчиво карабкаются вверх?Зачем так ветрено в зеркальных тех садах?И кто их взращивал настолько кропотливо?Зачем так холодно в садах двояких тех?С поверхности воды не сводится лицо.И катится в полях великое кольцо,Кварталы дальних трав бросая в зуд созвездий.Стоит внезапный лес на дальнем переезде,И маревно от крыл полуночных чтецов.Они читают нас раскатисто и страшно.Они

читают всё – леса, луга и пашни.Они читают свет, они читают мрак.Их голос – это плоть мерцающих собакУ тёмного гриба водонапорной башни,Где осень вывесила многомерный стяг.

«Ровесники легчайшего огня…»

Ровесники легчайшего огня,Чьи линии просторны и чисты, —Они легли на тонкие листы,Они вошли в седой набросок дняИ ладят в небо гибкие мосты.Кто тянет время в наши города?Кого нам нипочём не опознать?Но знает их лесов святая знать,К ним ластится оконная слюдаИ льнёт снегов больная белизна.Давай ещё хоть день не вспомним их.Давай ещё повременим пока.Они – не смерть, хотя и смерть легка.Они – не стих, хотя робки, как стих,Пришедший погостить издалека.

«Определённо – тонкое ляжет вниз…»

Определённо – тонкое ляжет вниз.Ляжет в основу мраморного пейзажа.Что погрубее – ржавые пятна лис,Заиндевелые прочерки биссектрис —Выше, конечно же, выше сегодня ляжет.Просто зима в умеренной полосе.В лесопосадках чернеют вороньи гнёзда.А по ночам – обычный, такой, как все,Кто-то спокойно движется по шоссе,То загораживая, то открывая звёзды.Кто же? Сказать нетрудно, ответ так прост —Не замерзая, хотя и в одном исподнем,Едет Кухулин, дремлет на фоне звёзд.Тянет его колесницу весёлый клёст,Но улетит у поворота к Сходне.

«Янычары живут вдоль заузлины n-измеренья…»

Янычары живут вдоль заузлины n-измеренья,Где-то воздуха близ, чуть касаясь его по утрамГолью сабель кривых, и пространство сечётся от треньяИ кроится по шву, порождая в итоге ветра.На пустых полустанках, где ворон костей не отыщет,Ожидая напрасно последний полночный состав,Я порой замечал, как неверные алые тыщиПроносились вблизи от широкой улыбки клеста.Алый взгляд в темноте, еле слышно скрипят половицы.Кто-то должен пройти, заметая заранее след.Я покорен и слеп, я бреду янычарской столицей,Полумесяцем губ окликая окраины лет.Кровь подходит к огню, переходит границу, и сладаБольше нет с этой кровью – она уже больше ничья……Янычарские кони стоят у пределов Улада,Где Кухулин цветёт у седой сердцевины ручья.Как трепещет в ночи твой отмеренный ясень, Европа!..Словно осенью листья, с церквей опадают кресты.И горят в темноте янычаровы алые тропы,И поют на рассвете воздетые в небо клесты.

«Этайн лицо растёт у слепой воды…»

Этайн лицо растёт у слепой воды.Сердце её – в корнях молодой звезды.На тростнике – соцветья былой беды.Этайн, о Этайн!Бьются, как пчёлы, вешние городаВ тот промежуток, где отцвела звезда,Где отлетает вымершая водаВ тонкое лето.Имя твоё горчит у испода трав.Горе твоё у темноты украв,Мудрая птица своё возвещает «кра!»,Этайн, о Этайн!Счастье кружить солнечной стрекозой.Счастье влетать в праведный мезозой.Счастье висеть на тростнике слезой, —Мы не об этом.Энгус горит в сиде своём сквозном.Энгус в стихи переплетает зной.О, ты горчишь безвременной белизной, —Этайн, о Этайн!Входят в мираж вечные короли.Лебеди стонут в основе ночной земли.Долго ли сжечь светлые кораблиВ тьме бересклета?Как отживать?как пропадать?как ждатькатят по небу алые ободагде роговица если уже слюдановое золото но осторожно да…этайн…

Диннхеншас

1

Шлиге Мидлуахра

(Новосходненское шоссе)

От Химок вдоль Маг МуиртемнеДорога прошла.(Осень светла в её русле).Как встать на неё?Иди по крылу соловьяМимо просторных деревьев.Мимо кирпичных объёмов обыденной жизни.Мимо каирна у входа на главную площадь.Синим стеклом, ослепшей водой(В ней нельзя отразиться.)После – налево.(Не перепутаешь – там продаютЭль в ночь Бельтайна.Вывеска стёрта.)Как дальше – а тоже не тайна.Город – налево.Направо – равнинаСтеклянных значений.Вот ты и вышелК той, далеко по простору проброшенной ленте,Что поведёт тебя к Таре и к лунным пожарамВ полночь над Сходней.Недалеко от заезжего дома Да Дерга,У сольного клёна —Автозаправка.Чуть над землёю,Торной тропой на КуальнгеТечёт колесница.Дальше, у Филино, в сером потёртом туманеВыйдет навстречу тебе водопас обветшалый,С ливнями сущности в правой и левой ладонях.У Двурогого пруда – увидишь – привязано стадоК огромному вздоху каштана.Смотрит оно в зеркала совпадений ненужных,Тихо жуёт недожитое, зряшное время,Мычит понемногу.Тянется вечер.А на каштане,Вот, загорелись уже очевидные свечи,Явные свечи.Травы будут смеяться.На обочину вечных дождейВыйдет парус с лицом человека.И в седом переборе страницВдруг отыщется мышь полевая,Вдруг раскроется точная почва.За водокачкойВстретишь еще ты ворону забытых событий,Что поселилась в заброшенной «Волге», – расскажетМного она. Будут звёзды вплыватьВ разбитые окна,Танцевать на потёртом руле,На клюве вороньем,На долгом рассказе……А рядомВетер проносит неоновых вывесок пламя.Пахнет луной и свободой. Встречные фарыВдруг поднимаются в небо. Пространство искритсяСветлой пыльцой деревень, городов. А проулкиСмотрят глазами совы в обнажённую душу.

Конец ознакомительного фрагмента.