Дальний рейд
Шрифт:
Хотя, честно признался сам себе Виктор, головастики зря хлеб не едят и толку от них часто бывает немало. А вот сам Виктор в тот раз лопухнулся — ни одного пленного взять не смогли. Виктор прикрыл глаза, вспоминая…
Это было сразу после Нового года, последнего мирного Нового года, когда американцы еще не начали даже собирать свой горе-флот. Праздник тогда удался, хотя он сильно отличался от пышных празднеств на Родине — не было гигантских елок и приемов на несколько тысяч человек, не было салютов на полнеба. Виктор тогда зачитал коротенькое обращение по телевизору (да-да, старомодные плоские экраны все еще были в ходу, никакие голопроекторы не смогли вытеснить привычную игрушку человечества), а потом сидел за столом в компании нескольких ближайших товарищей (Кэвин с Калой да Медведь — остальные разъехались к семьям, даже Айнштейн, чья семья была весьма неблизко и пользующийся этим на полную катушку, смылся к очередной пассии) и смеялся, глядя на свою физиономию на экране. Новый год — праздник семейный…
Прислал
А Новый год, кстати, прижился — такие праздники вообще легко приживаются. Праздновали все. И было тогда все здорово — за городом, в небольшом коттедже, который Виктор построил для себя, как место, где можно отдохнуть, спрятаться от суеты, отоспаться… Просто жить, в конце концов. Все эти официальные резиденции, замки с кучей народу и невозможностью реально уединиться жутко утомляли Виктора, а капитанская каюта флагманского крейсера была хоть и обжитым местом, но все-таки именно каютой, а не домом. Местом, где можно было неограниченное время сносно существовать, но не жить.
Вот и построил себе Виктор дом в глуши — с небольшими уютными комнатами, камином в гостиной. И, вот на такой праздник, с высоким потолком в этой самой гостиной, чтобы елка была, как в детстве, когда ты и до середины головой не достаешь и наряжать приходится со стремянки. И чтобы это был только ЕГО дом…
И было весело, были шампанское и домашняя еда, был фейерверк, были гонки на снегоходах, был бешеный полет на драккаре до ближайшего города, а там высокая ледяная горка, с которой скатывалась хохочущая толпа раскрасневшихся на морозе парней и девчат, и неузнанные никем хозяева планеты катались с нее и смеялись вместе со всеми. Были хлопья снега и легкий морозец… А потом было утро, когда ты продираешь глаза и не можешь понять, это еще вечер первого дня нового года или уже утро второго. Словом, праздник удался.
Ну а потом наступили суровые трудовые будни — всего через неделю они уже ушли в дальний рейд, не зная, что их ждет и вернутся ли они. Четыре ударных корабля и два транспорта обеспечения — Виктор не собирался повторять ошибки прошлого и бросаться в неизвестное очертя голову, в гордом одиночестве. «Орел», которым командовал он сам, «Ганимед» под командованием Калы, «Сириус» Кэвина ну и все тот же «Единорог» Роммеля. Классический расклад для полноценной рейд-эскадры — два ударных корабля, на подхвате крейсер, у всех троих примерно схожие ходовые характеристики, и скоростной крейсер-разведчик. Правда, после модернизации на «Единороге» усилили вооружение, и теперь корабль был вполне адекватен и в обычном бою, но тем не менее его основные задачи в походе не поменялись. Словом, элитные корабли с элитными экипажами, которым Виктор реально доверял прикрыть спину. Да иного варианта и не предусматривалось — столь рискованное мероприятие они проводили впервые, а главный риск всегда должен брать на себя командир. С другой стороны, непосредственно сейчас на планете присутствия Виктора и его учеников не требовалось, так что можно было провести разведку без ущерба для основного дела. Транспорты обеспечения тоже были взяты самые скоростные, соответствующие по динамике остальной эскадре — слишком много было поставлено на карту для того, чтобы экономить на мелочах.
В принципе, этот поход был мерой вынужденной — на носу была война, и ставка на одно-единственное сражение могла сыграть, а могла и нет. Виктору требовалась запасная база — вдруг придется бежать, и что тогда? По миру идти? А в двух ближайших внешних пространствах, если верить данным, честно украденным у американцев, ничего интересного не было — сожженные ядерными войнами миры, абсолютно непригодные для хоть сколько-нибудь комфортного существования. Пришлось лезть дальше. «Ну что же, будет повод молодежи себе серег с сапфирами в уши навтыкать», — подумал Виктор, занимая свое место на мостике «Орла» и давая отмашку на старт.
Ну и пошли, хорошо пошли, первые два мира проскочили не останавливаясь — беспилотные разведчики, отправленные к планетам, сделали снимки и сняли параметры, подтверждающие правоту американцев, а значит, делать там было нечего. В третьем мире задержались — на тамошней Земле тоже прошла война, судя по всему, уничтожившая цивилизацию если не начисто, то очень близко к этому. Во всяком случае, никаких следов жизни людей (равно как и других млекопитающих) найдено не было, а вот следов их жизнедеятельности — изрядно, причем следы эти выражались не только в несколько повышенном (хотя и терпимом уже) радиационном фоне, но и в практически полностью уцелевших городах. Видимо, война была давно и война была с применением нейтронного оружия. Потоки радиации сохранили в неприкосновенности материальные ценности противников, но начисто выкосили людей и животных, вызвав жутковатые мутации тех существ, которым «повезло» пережить катастрофу, и спровоцировав буйный рост растительности. Теперь по улицам заброшенных городов, между стеблей взломавших асфальт шестиметровых одуванчиков, ползали метровой длины тараканы, в небе летали гигантские стрекозы, а в воде охотились друг на друга многотонные жуки-плавунцы и панцирные крокодилы. Словом, катастрофа планетарного масштаба, тем более страшная, что все это происходило на фоне вполне сохранившихся, на века построенных зданий. Пожалуй, жить в таком месте и врагу не пожелаешь, хотя, как показал беглый осмотр обнаруженного оборудования, в хорошо защищенных от внешнего воздействия цехах мертвых заводов все было вполне (после определенной проверки, настройки и привыкания, конечно) работоспособно и могло использоваться, ибо вполне отвечало не самым требовательным стандартам. А раз так, то, если припрет, можно организовать работу вахтовым методом. Ну, или вывезти отсюда то, что может пригодиться. Но это все, конечно, на крайний случай — уж больно неприятная попалась планета, даже если забыть о многочисленных скелетах, лежащих в мертвых квартирах и домах. Правда, попадались не только скелеты — иные трупы не разложились, а мумифицировались, что нагоняло только еще большую тоску.
В общем, улетали в расстроенных чувствах, но, к счастью, в следующем пространстве попалась вполне себе живая цивилизация на уровне Земли середины девятнадцатого века — уже есть паровозы и пароходы, но господствуют пока что лошади и парус. Пожалуй, если что, сюда можно было бы рвануть всем флотом — если не основывать новую базу, то хотя бы спрятаться. Однако ресурс топлива был еще далеко не выработан, и рейд-эскадра двинулась дальше. Сейчас трудно сказать, насколько правильным было тогда это решение, но именно после этого прыжка начались сюрпризы. Не самые, к слову сказать, приятные сюрпризы.
Для начала их обстреляли. Ракетами. Примитивными, низкоскоростными, да еще и с дальней дистанции. Можно было, конечно, гордо проигнорировать (все три ракеты зенитки крейсеров посшибали еще на подходе), однако было интересно — кто там такой наглый. Наглеца нашли быстро — станция, автоматическая, судя по всему дохленькая, попыталась смыться, запустила самые обыкновенные импульсные двигатели, причем, судя по цвету выхлопа, с крайне низким КПД, на родине Виктора даже китайцы перестали такие использовать лет сто назад. Из четырех ее движков один отказал через секунду, еще два проработали три и пять минут соответственно. Последний, правда, работал вполне исправно и так закрутил станцию вокруг своей оси, что подойти к ней и силовым захватом стабилизировать удалось лишь двумя кораблями и только с третьей попытки. Тогда на станции сработал самоликвидатор и получился грандиозный «пшик» — ну не захотела она взрываться, хоть тресни. Несильно рванул только, судя по всему, активирующий заряд, который должен был вышибить из реактора (боже мой, какая тоска — с таким старьем вылезать в космос, на Земле таких не строили еще дольше, чем такие двигатели) поглощающие стержни, однако реактор даже без стержней взрываться не пожелал. Как оказалось, топлива в нем не было, судя по всему, было давно выработано и утилизировано или, говоря по-простому, сброшено в космос, и с тех пор станция существовала исключительно за счет солнечных батарей. Как ни удивительно, но этот, очевидно, аварийный источник энергии работал вполне исправно, во всяком случае, накопители станции имели достаточно энергии для запуска двигателей и нескольких минут их работы. Ситуацию это, конечно, не спасло, но определенное уважение к его создателям вызвало.
Да, конструкция станции оказалась довольно примитивной — опять-таки на уровне земных, столетней давности. Однако настораживало не это, а то, что в этом мире ее построить ну никак не могли — цивилизация здесь еще не вышла даже из каменного века. Так что вопрос стоял не «что это за хрень?», а «откуда ЭТО здесь взялось?». И вот тут снова пошли сюрпризы.
Инженеры, быстро облазившие станцию вдоль и поперек, пришли к однозначному выводу — станции не менее ста и не более трехсот лет. Точнее сказать было трудно, в космосе время стирается, а бортовой компьютер трофея мало того что был совершенно незнакомый, так еще и активно дымил горелой изоляцией, здесь самоликвидатор сработал вполне успешно, так сказать, на совесть. А вот следующий нюанс всех огорошил — основной задачей станции был не обстрел случайных прохожих, а банальный шпионаж, наблюдение за пространством. И была станция приспособлена к самостоятельным прыжкам между пространствами. И еще у нее была система связи с параллельными мирами, правда, не работающая — судя по всему, тоже отслужила свой срок. И, что интересно, отдельно заминирована она не была — а значит, в отличие от бортового компьютера, в число блоков под грифом «совершенно секретно» не входила, что, при общей невысокой технологичности и немалом возрасте объекта, наводило на отнюдь не самые приятные мысли. Короче, с душком была станция.